Как только Н. даёт мне желанное, то тут же получает вознаграждение в виде нежности и внимания, но баловать ни в коем случае нельзя. Это точно. Если бы люди тратили отведённое им время на одни наслаждения, то настал бы неминуемый апокалипсис. «Прости, дорогая. У меня есть дела». Женщины бывают часто правы, когда считают, что мужчины используют их. «Поматросил и бросил». Но вина, разумеется, должна ложиться на плечи каждого страдающего. Проблема ведь не только в мужском стремлении к сексуальной близости, где через какое-то время теряется интерес к конкретному телу (это как раз-таки естественное и честное поведение), а в том, что женщины заводят отношения именно с такими мужчинами, каждый раз ведясь на одни и те же унылые уловки. Очень часто меня начинает сводить с ума мысль о фиксировании поведенческих вешек, умудряющихся врастать в кожаную машину. И врастают они настолько органично, что это жалкое тело искренне следует «своей мечте» и «зову сердца».
Другой тип я описывал ранее – это спасатели. Женщины, которых тянет на героизм. И со мной именно тот самый случай. Только болен не я, а псевдоним. Наши с Н. отношения за полгода принесли свои плоды. Коллекция моих фантазий стремительно пополнялась подробностями. Руки успели познать на ощупь грудь Н. и ягодицы, причём не через одежду. Тактильные ласки интимного характера потихоньку занимали в жизни свои законные места. Н., в свою очередь, изучала моё тело, только более скромно. Ей нравилось обсасывать мою шею, пальцы. Иногда она позволяла себе мимолётно потрогать меня ниже пояса, но никогда не смела лезть бесцеремонно под бельё. Такую робость я списывал на её страх нового. Познание жизни в принципе витает вокруг боли, учащённого пульса и щенячьего непонимания: «А что с этим делать?» Но сейчас, в свете представившейся возможности посмотреть на ситуацию со стороны, как если бы я наблюдал за актёрами на экране, можно предположить, что Н. не столько боялась переступить черту нового, сколько ждала первого шага от меня. Узколобые атавистические традиции незаметно смогли интегрировать собственные корни зла в таких, как она, не желая растворяться под кипятком современного рационализма. Я могу ошибаться, но как тогда ещё можно объяснить поведение Н., которая в один из обычных дней предложила овладеть ею. Это самое «взять» как раз и сформировало потребительскую концепцию, где мой шаг должен был положить начало всему.