В то время, которое я описываю – весна 1917 года, она всё время уговаривала меня также поступить в сёстры милосердия, но я решила сперва окончить гимназию – это важное событие должно было произойти в конце апреля. Обидно было бросать гимназию за какой-нибудь месяц до получения диплома.
Время было путанное и полное грёз. Сколько позже я ни читала книг про это время – никто не мог толково описать, ЧТО ИМЕННО происходило в России и с Россией в начале рокового 1917 года.
Пусть читатель не ждёт этого и от меня. Я ведь не хочу давать вам мои теперешние мысли. Мне хочется представить вам себя такой, как я была в то время – весёлой, смешливой, жизнерадостной девушкой неполных 18 лет. ЧТО могла я понимать в сложности того времени…
Но всё-таки несколько слов сказать нужно.
После военных неудач 1916 г. страна с громадным напряжением перестроилась на военные нужды, армия была реорганизована, пополнена, снабжена всем необходимым для военного наступления 1917 года. Папа говорил, что наступление это должно быть удачным и решающим. Немцы не могли выдержать русского удара. Но в это время внутри страны уже что-то бродило, какие-то смутные предвестники бури. В декабре 1916 года Великий Князь с членом Государственной Думы Пуришкевичем и князем Юсуповым, теннисным чемпионом, убили Распутина, злого гения России и доброго гения Цесаревича[3].
Убийство Распутина словно ещё больше надломило внутренние силы страны. Пришла февральская революция, выросшая из продовольственных беспорядков; ударило, как громом, отречение Царя от трона, и после этого словно что-то сорвалось с петель, со стержня. Или, как потом говорили бородачи-солдаты: «Расея Матушка на Царе, как на шкворне, держалась. Ну, а теперя сломался шкворень, и пошли колёса в разные стороны колесить. Добра с этого не быть»…
Другой выразился почти так же:
«Сбили с Матушки России царские обручики, бережно, крепко и умело её державшие веками. Ну и рассыпается русская клёпка»…
И, действительно, даже я, весёлая, беззаботная гимназистка, чувствовала, как назревает в стране что-то грозное. Все были пьяны революцией. Всем она представлялась не кровавой гнусной мегерой, как мы знаем её теперь, а Алой Принцессой сказки.
Красные банты, восторженные речи, знамёна, оркестры, яростные споры, политические разглагольствования о «свободе» – всё это создавало атмосферу нездоровой лихорадки. Что будет дальше с Россией – никто не знал. Теоретически считалось, что Временное правительство будет продолжать войну «до победного конца», а летом Учредительное Собрание определит форму дальнейшего государственного устройства России. С наблюдательностью молодой девушки я отметила тогда же, что монархия не перестала существовать в России. Великий Князь Михаил, которому Государь передал трон, только отложил принятие власти до «волеизъявления народа» на Учредительном Собрании