Это удивительная связь – связь людей, ещё ничего не переживших вместе, но знающих – испытание грядёт, и оно будет грозным.
Все напряжены. Это не очень заметно внешне, но, когда я иду в увольнение, несколько человек просят купить для них в аптеке закрепляющее.
– Никаких нервов не хватает с этими делами, – поясняет Виктор. Я понимаю, о чём идёт речь: у меня самого кишечник совсем недавно восстановил работу. Вова поручает приобрести ещё и настойку валерьянки. Как выяснилось позже – этот, с виду уверенный в себе, местами даже хамоватый человек, флаконами хлещет успокоительное.
– Кто хочет участвовать в боевых действиях – шаг вперёд! Совершенно чётко понимаю смысл и значение сказанных командиром батальона слов. Я стою в первой шеренге прямо перед Плотницким – лицом к лицу, и не могу шелохнуться – испугался. Вокруг начинают выходить. Опомнившись, одним из последних, делаю шаг вперёд.
– Все. Сто процентов, – подводит итог командир разведки, стоящий рядом с комбатом.
– Никого не держу. Идите – воюйте! – Венедиктыч строго глядит на взвод.
– Для тех, кто остаётся: оружия пока нет. Надеюсь, скоро будет. Как только появится возможность, всех вооружат. Сейчас вооружены наиболее подготовленные. Если начнётся бой, вы встанете рядом и будете помогать: заряжать магазины, пока не уб… пока не освободится оружие, раненых оттаскивать. Кто согласен – оставайтесь. Никого не имею права держать. – Помолчав, комбат произносит: – Спасибо.
После построения взвод обсуждает слова Плотницкого. Многие раздражены отсутствием оружия и открыто выражают недоверие руководству батальона. Я участвую в брожении, но высказываясь в том духе, что командиры поступают рационально, вооружая в первую очередь более молодых и физически сильных: тех, кого можно быстро хоть чему-то научить. В разговоре принимает активное участие человек, которого я вижу впервые. Чужак смело берёт на себя роль ведущего, перебивая всех, в том числе и меня. Он убеждает: начальство всё делает правильно, командиры знают гораздо больше, чем сейчас могут говорить. Крупный, импозантный мужчина, возрастом к пятидесяти, цепко следит за выступающими. Когда все сходятся на том, что надо терпеть и ждать оружия, он исчезает так же незаметно, как и появился.
Первые дни моего пребывания на территории батальона ещё встречаются ополченцы, скрывающие лица под повязками. Вскоре все «ковбои» снимают платки – обратной дороги нет.