С первых шагов по территории «коробки» я скован стыдом и страхом. Мне стыдно за участие в этой наивной самодеятельности и страшно – я собираюсь выступить против всей мощи военных и полицейских сил иностранного государства на стороне численно малой, слабо организованной и почти безоружной группы людей, чьи действия трактуются как терроризм и покушение на основы конституционного строя. Я – враг государства! От переживаний желудок перестаёт переваривать недавно употреблённый ромштекс с пивом. Съеденное распирает меня изнутри холодным, набухающим тромбом.
Наконец появляется миниатюрный кавказец в шортах и пляжных шлёпанцах:
– Привет! Ты звал? Я Руслан.
Разговаривает Руслан без намёка на акцент. Представляюсь и, не откладывая в долгий ящик, прошу:
– Хочу попасть в Славянск, к Стрелкову, поможете?
– Вообще, мы не отправляем. Только-только машина пошла. Погоди. – Руслан делает звонок: – Алё. Вы далёко отъехали? Тут человек есть. Ну, тормозните где-нибудь, чел сам подскочит. Всё… поехали? Ладно… – Руслан качает головой. – Уехали. Когда следующая? Не знаю. Может, завтра, а может, и нет. Здесь скоро тоже Славянск будет.
Вспоминаю компанию москвичей, уехали наверняка они.
Спрашиваю Руслана:
– А к вам можно?
– Нет. Хочешь в ополчение – езжай в облвоенкомат, на Краснодонскую, не на Коцюбинского, а на автовокзал, там рядом.
– Я найду. До свидания.
Уходя, оглядываю взглядом цитадель Революции и её окрестности: два танка, две роты, два часа – всё? Нет, не всё. Корявость, на грани скоморошества – это и есть подлинность – живое творчество народа. Историческое творчество. Стихия в чистом виде. А стихия непредсказуема.
Таксист высаживает меня у железных ворот с большими красными звёздами по центру створок. Краска на звёздах свежая, в один слой, сквозь пятиконечники ещё проступают украинские трезубцы. Справа от ворот, на бетонном заборе, надпись крупными зелёными буквами: «Луганский народно-освободительный батальон ЗАРЯ». Стучусь в калитку «В ополчение». Проверка на входе уже не клоунская. Напротив калитки пулемётное «гнездо» из шлакоблоков и мешков с песком, в бойнице торчат дуло автомата и пожилой интеллигент в очках. У мужчины пышная седая шевелюра и тонкая морщинистая шея с большим кадыком. В моём горле образуется ком – состарившийся птенец.