– Бежим! – крикнул я и рванул прочь. Люси схватила рюкзак с Менгусом и направилась в другую сторону. «Умница», – подумал я. Нам сейчас никак нельзя, чтобы оба амулета находились в одном месте.
На бегу рюкзак сильно трясся, и из него выпал последний шар, который у нас остался. Рэни – он побежал со мной, – увидев шар, рванул за ним. Я же посмотрел на маму, она была жутко напугана происходящим, и теперь ей ничего не нужно было объяснять. Её «муж» начал испускать какой-то дым, его сопровождали короткие вспышки, перерастающие в маленькие молнии. Это была магия. Но что он хотел сделать ей? Я не стал дожидаться результата и скомандовал своему псу: «Фа-а-ас! Рэни-и-и, останови его». Мне стало очень страшно за маму. Рэни уже подбежал к шару, схватил его, и, поменяв направление, он нёсся в сторону дымящего Морзуфа. Люси, услышав мой крик, остановилась и обернулась. От увиденного она замерла, произнесла те же слова. И в этот миг две молнии от наших амулетов направились Рэни в пасть, где находился выпавший шар. Спустя еще мгновение, разъярённого пса поглотило цветное облако пыльцы. Чем ближе оно приближалось к Морзуфу, тем отчетливее вырисовываться растущий силуэт некогда милого пёсика. Теперь он был размером с медведя, и вот мы увидели раскрытую пасть с зубами, каждый из которых готов впиться в обидчика. Этот монстр рос с каждой секундой и уже по всем параметрам превосходил бурого зверя в разы. Как же трепетала каждая клеточка моего тела, радуясь тому, что это существо – на нашей стороне. Не было никаких сомнений: мы победили.
Я не переставал восхищаться грацией «полёта» в прыжке нашего «монстра» Рэни. По мере его приближения к цели, мой страх сменяло чувство ликования в предвкушении победы. Но Морзуф- умён, хитёр и быстр, и в этот раз ему удалось от нас уйти. Пасть Рэни почти сомкнулась на его запястье, как вдруг произошёл хлопок, затем – вспышка, и дым начал рассеиваться, а на его месте упало бездыханное тело моего отца. Морзуф в очередной раз избежал наказания. Наступила мёртвая тишина.
Опешив от произошедшего, мы молча стали подходить к бездыханному телу моего отца. Мама стояла на месте без каких-либо движений и не издавала ни звука. Всё указывало на то, что она впала в ступор от увиденного. И лишь из тёмных уголков моего рюкзака, который я поднял, двигаясь к отцу, были слышны встревоженные возгласы ничего не понимающего Менгуса: