– Я просто учусь, – ответила я коротко. Мне незачем врать. Ни в чем выдающемся не преуспела. Ничего не добилась, не достигла. Мое самое большое достижение года – не помереть от отравления кишечной палочкой после всех тех забегаловок, в которых я вынуждена обедать. – А, ну, еще я фотографирую.
– Полезный навык. Я найду ему применение. – Тут я хотела добавить, что вообще-то не ищу себе применения, но не успела, потому что он спросил: – Что с семьей?
– Мать и отчим живут в Сан-Диего, у него там крошечный бизнес: подержанная сельхозтехника, проржавевшие запчасти, ничего особенного – обыкновенная семья средней руки. Я с ними общаюсь нечасто, разве что с матерью по телефону, так что проблем не будет. В общем, это все, что тебе надо знать. После тринадцати я жила с бабушкой с дедушкой, и тебе повезло, что они больше не с нами, потому что иначе никакой сделки бы точно не было.
– Почему?
– Меня так не воспитывали. – Я уставилась на донышко своего полупустого бокала, не особо желая разговаривать на эту тему.
– Искренне веришь в святость брачного союза? – спросил он, снова заставляя колебаться мои внутренние весы добра и зла, которые и так последние дни были неспокойны.
– Верю, что в мире существует человек, предназначенный именно тебе, и только за него стоит выходить замуж.
– И разумеется, лишь один раз?
– Почему нет?
– Просто ты на грани того, чтобы израсходовать попытку, Жаклин, – напомнил он и приподнял бессовестно острые брови.
Я встала, потянулась к заднему карману, где припрятала пару двадцаток на всякий случай, и бросила одну на стол. Еще нужно до общежития добраться, а на улице стемнело.
– Этот раз не считается, Бланж.
Он тоже встал, кивнув на деньги.
– Забери. С сегодняшнего дня платить за все буду только я.
И вот он опять это сделал – как будто на пробу шатнул мои границы, зорко наблюдая за результатом. Я улыбнулась в ответ, всем видом показывая, что такой фокус не пройдет.
– Хорошо. – Двадцатку я забрала. – Но договоримся сразу: все, что я возьму от тебя, – твои деньги и твою фамилию. И даже не надейся, что с этими фальшивыми отношениями тебе перепадет что-то большее.
– Но я о большем и не прошу.
– Но ты наверняка думаешь об этом. – Уголок его рта потянулся вверх, рисуя ямочку на щеке. – Я по твоему лицу вижу, так что сразу нет. Я не из таких. Для меня секс – это доверие. Что-то очень личное и важное. А не как завтрак в дешевой забегаловке, – взмахнула я рукой. – Ты вообще хоть раз любил по-настоящему?