– Если кто-то в этом зале считает, что данный союз не должен быть заключен, пусть говорит сейчас или молчит вечно.
Мы одновременно обернулись, потому что, кроме нас двоих, женщины из мэрии и приготовившегося заснять первый свадебный поцелуй штатного фотографа, в помещении никого не было.
– Простите, по привычке, – неловко произнесла она, приподняв плечи.
На моем безымянном пальце появилось кольцо. Простой ободок из белого золота. Руки Жаклин дрожали, а взгляд казался каким-то мутным. Но я заметил у нее на носу несколько забавных веснушек. Как будто кто-то случайно брызнул кисточкой. На щеках их не было.
– Властью, данной мне штатом Калифорния, объявляю вас мужем и женой…
И где-то здесь, между фразой «Можете поцеловать невесту», вспышкой камеры и вскриком работника мэрии, Жаклин приоткрыла рот, будто ей не хватало воздуха, и начала медленно клониться набок. Я успел поймать ее до того, как она рухнула на мраморный пол.
– Все нормально, просто душновато, – прохрипела она. Значит, все-таки не потеряла сознание. Вот засранка.
– Может, позвонить девять-один-один? – спохватился фотограф.
– Не стоит. – Жаклин попыталась подняться, но ее фальшиво повело в сторону. И я, не колеблясь, подхватил ее на руки. Взвизгнув, девчонка вцепилась мне в плечи.
– Мы уже можем идти? – спросил я, на ходу обернувшись к ошарашенной сотруднице мэрии. Та кивнула, а потом растерянно добавила:
– Поздравляю.
– Давайте подержу вам дверь, – предложил фотограф, подскочивший к нам.
– Спасибо, – кивнул я и под изумленными взглядами ждущих своей очереди вынес невесту на руках, как если бы мы действительно перешагивали порог нашей новой жизни.
Как только зеваки остались позади, Жаклин тут же пришла в себя и стала выворачиваться:
– Поставь меня!
– А вот хрен тебе. Ты запорола свадебный поцелуй. Теперь у нас даже фотографий с церемонии не будет. Ну, разве что кроме тех, где ты демонстративно в обморок падаешь.
– Между прочим, мне правда поплохело.
– Ага, как же. Ты совершенно не умеешь врать. – Я перехватил ее поудобнее. – Боже, какая же ты тяжелая.
На самом деле она была невысокой и стройной и весила не так уж много, а после стольких лет вытаскивания застрявших то в грязи, то в трясине, то в песке мотоциклов вообще казалось пушинкой, так что я мог бы и подзаткнуться, но молчание никогда не было моей сильной стороной. К тому же девчонка так усердно хмурилась и поджимала губы, изображая страдалицу, что хотелось хорошенько надавать ей по заднице.