Остин, не стесняясь, покрутил пальцем у виска. Пока что у своего.
– Ему до умения выть еще расти и расти. Да, этот дармоед уже накормлен. Я лично за ним слежу.
– Тогда кто?.. – я не успел договорить, как вой повторился, на этот раз более настойчиво и пронзительно.
Мы с Остином переглянулись, недоуменно и удивленно. В этом звуке было что-то тревожное, что-то, что заставляло меня насторожиться.
– У нас тут оборотень с сильной сущностью случайно не затесался? – спросил я, пытаясь просчитать все варианты.
– Да откуда? – по-простому развел руками Остин. – Тут же везде амулеты. Они ж должны сущность подавлять.
– Вот именно, что должны, – проворчал я, чувствуя, как напряжение нарастает. – Но я что-то не вижу, чтобы эта самая сущность подавлялась.
– А может, это не оборотень?
– А кто тогда?
Остин пожал плечами.
– Ларт? Ты ж с гномами встречался сегодня.
– Какой к демонам…
Я замолчал и мрачно выругался:
– Шаргарашан рорг ронторош! Так вот почему они согласились!
Ларты считались проклятьями подземелий. Сущности, внешне похожие на излишне крупных кроликов, только с красными глазами и крыльями за спиной, они постоянно были голодными. Такие же обжоры, как и оранты, они любили селиться у самых гномьих пещер или внутри них. «Пришел ларт – пропало подземелье», – любили поговаривать гномы. Нет, самих гномов ларты не ели. Но они могли вломиться в дома и сожрать все, что не приколочено. Ну или же подстерегали гномов у пещер и попросту объедали их, жуя о, что считалось съедобным. А так как с едой у гномов часто бывала напряженка, гномы чуть ли не помирали с голоду в тех местах, где селились ларты.
И если Остин прав, то эти сволочные бородачи подкинули в мой дом ларта!
Ангелина:
Котята оказались прожорливыми созданиями. Они смели половину готовой еды в холодильнике и при этом даже не растолстели.
– Такими темпами у меня быстро закончатся все припасы, – проворчала я, наблюдая, как очищаются полки холодильника от продуктов и посуды.
– Мур-р-р? – поинтересовался один из котят, подходя ко мне и начиная тереться о мою ногу.
Его шерсть была мягкой и теплой, а взгляд полон невинности и любопытства. Я не могла не улыбнуться, хотя и пыталась сохранить серьезный вид.
– Да, мне жалко, – отрезала я, хотя на самом деле это было не совсем так. – Потому что вы, мелочь пузатая, пока что радуете взгляд своей красотой. И все. Пользы от вас я не увидела.