Мэг вздрогнула. – Наш год? Значит… он здесь? Не в прошлом, а прямо *сейчас*? И этот ребенок… он тоже Часовой? Или просто жертва?
– Не знаю, – честно ответила Джессика. Усталость навалилась на нее свинцовой пеленой. В висках пульсировала боль – отзвук слияния с сознанием Алисы, от напряжения борьбы с течением искаженного времени. – Но Анкара злится. Алиса вырвалась. Он понес потерю. И теперь он будет искать возмездия здесь и сейчас. Более жестокого. Более… личного.
Она подошла к зеркалу в углу библиотеки. Обычное зеркало. Пыльное. Отражало только их с Мэг усталые лица и полки с книгами. Но Джессика пригляделась. В глубине стекла, в самом темном углу отражения, ей показалось… движение. Словно тень промелькнула. Не Анкары. Что-то меньшее. Человеческое? Детское? Она резко отвела взгляд.
– Алиса спит? – спросила Мэг, подходя.
– В архиве. На раскладушке Эдит. Сказала, что должна «укрепить стены». Что бы это ни значило. – Джессика вздохнула. – Она напугана. Но в ней есть сталь. Наследница Часовых… и Блэков. Эта кровь делает ее одновременно и мишенью, и оружием.
Мэг коснулась холодного стекла зеркала. – И мы? Что нам теперь делать? Ждать, когда он ударит снова? Искать этого ребенка из 2024?
– Искать, – твердо сказала Джессика. Она взяла куклу снова. – И учиться. Алиса – ключ к пониманию времени. Мы должны помочь ей контролировать дар, пока он не сжег ее изнутри или… пока Анкара снова не нашел лазейку в ее снах. – Она посмотрела на медальон. – И мы должны найти способ поговорить с Леонидом. По-настоящему. Он знает больше, чем успел сказать. Он *там*, в потоке. Он видит то, что нам недоступно.
Внезапно кукла в руках Джессики дернулась. Не сильно. Словно током ударило. Ее стеклянный глаз прояснился на мгновение. Вместо пустыни в нем мелькнул образ: горящее окно в знакомом доме. Дом Мэг. И дата, вспыхнувшая кроваво-красным: **15.10.2024**.
Джессика ахнула, чуть не уронив куклу. Мэг увидела ее лицо.
– Что? Что случилось?
– Твой дом… – Джессика с трудом выговорила. – Он показал… пожар. И дату. Через три дня.
Тишина в библиотеке стала гнетущей. Тиканье часов на стене звучало как отсчет. Медальон Леонида вспыхнул ярче, синий свет заплясал по стенам тревожными бликами, а в глубине зеркала тень замерцала отчетливее – маленькая, сгорбленная, с чем-то блестящим в руке. Смартфоном?