– И что? – спросил Фёдор, смотря на Мишу.
– Федор и Михаил, вы едете в Москву. Мы остаемся здесь, нас распределяют по вновь сформированным маршевым ротам, – сказал Александр, смотря на всех.
– А что мы должны делать? – спросила Гаянэ, смотря на обнявшихся подростков и мужа, начинающего трезветь.
Федя посмотрел на Гаянэ с презрением, подозревая ее в измене с Михаилом.
– Я думаю, что изучил стратегию Гитлера. Он всегда стремится захватить столицу. А значит, как Наполеон, пойдёт через Смоленск. Уходите отсюда как можно дальше. Гаянэ, тебе нужно пойти на призывной пункт, там получишь мобилизационное предписание. Дочь нужно увезти куда-нибудь подальше. Анастасия, я советую тебе сделать то же самое, уехать как можно дальше, – продолжил Антошевский.
– Ленинград?– спросила Настя смотря, на Макса и держа его руку.
– Ни в коем случае. Я знаю, что у тебя там и мать, и отец, и братья. Но учти, что мы только что закончили войну с Финляндией. Финны не пылают к нам любовью, – ответил Фёдор, подходя к столу за стаканом воды.
– Тогда куда я могу поехать?
– К Анне. Я знаю, что между вами большая разница в возрасте, но это единственный выход на данный момент, – сказал очень спокойно Максим.
– А как же Борис? С кем он останется, куда пойдет? – спросила с заботой Гаянэ, обнимая двух детей, неожиданно повзрослевших за эти несколько часов.
– Я возьму его с собой. Я боюсь оставлять его в гражданском мире потому, что он может убежать на фронт. Уже лучше он будет под моим присмотром. Потому что если он погибнет…
– Пап, давай я останусь с дядей Мишей в Москве, как тогда, когда ты был в Испании. Тогда ничего не случится,– ответил Борис, встав из-за стола.
– Нет, Боря, ты уедешь со мной. Так будет лучше. Так я хоть буду знать, где тебе похоронят. Это лучше, чем получить телеграмму, что ты пропал без вести. Это похоже на какую-то фантастическую историю, но так уже было в моей семье. Может быть, это какое-то католическое проклятье. А может быть, это написано на моем польском роду.
– Пап, не переживай. Дядя Миша справится, я в него верю. Он хорошо мной занимался, когда я у него жил. К тому же, мне надо ходить в школу.
– Боря, я уже сказал, – ответил твердым тоном Антошевский-старший.
– Это вполне нормально, я бы тоже хотел это знать, если бы с моей семьей случилось что-то плохое, – вмешался в перепалку отца с сыном Фёдор, отпивая чай, который с нежеланием подала ему Гаянэ, и злобно смотря на Мишу, который кушал блины со вчерашней вечеринки.