Анна, словно ставя точку в своих грезах, завернула в салфетку зажаренный до коричневой корочки пирожок и с притворной бодростью продолжила:
– И буду я не столовские объедки ему таскать, а пирожные, да крем-брюле. Пусть мальчишкам во дворе хвастается, какая у него крутая и богатая мама… Если, конечно, к тому времени он заговорит.
– Ему бы к психологу, Ань. Запустишь – хуже будет.
– Когда, Галка? Ты же знаешь, времени в обрез. Всю неделю вкалываю, как проклятая. А в выходные больница не работает. На частного денег не напасешься. Да, заговорит, никуда не денется! Он, мне кажется, нарочно молчит. Сколько раз замечала: стоит у окна, бубнит что-то себе под нос. Я подойду – сразу молчок. Как будто я перед ним виновата. Да мне самой от этого козла досталось! Похлеще, чем Борьке. Не только бил, но и душил, скотина, до полусмерти.
– Ну ты сравнила! Борька – еще ребёнок.
– Какой же он ребенок? Седьмой год пошел… Галка, какое сегодня число?
– Первое октября.
– Так у него сегодня день рождения! Семь лет исполнилось! Как я могла забыть? После работы забегу, вторую часть «Гулливера» куплю… И тортик, конечно. Хотя… Нет, все же выкрою на тортик! Не каждый день ребенку семь лет исполняется.
В этот момент из кармана завибрировал телефон. Анна, взглянув на дисплей, поморщилась.
– Соседка звонит. Чует мое сердце, день рождения отменяется! Опять этот чертёнок что-то учудил. Ну я ему покажу! Сама виновата, оставила без присмотра. Да? – ответила она, принимая вызов.
С каждой секундой румянец с ее лица сходил, уступая место мертвенной бледности.
– Что? Что случилось? – Галина трясла ее за руку, требуя ответа.
– Борька… из окна выпал… В больницу везут…
– Тьфу! Вот тебе и Турция, – ядовито процедила Галина. – Будешь теперь за калекой ухаживать.
Смерив подругу недобрым взглядом, Анна сорвалась с места и понеслась в сторону раздевалки.
***
Пожилой доктор с седой остроконечной бородкой, встретил Анну с улыбкой.
– Да не волнуйтесь вы так, мамочка. С вашим сорванцом все в порядке. Ему сегодня ангел-хранитель крылья расправил! Приземлился на рыхлую землю, ни царапинки! А окна, вы уж теперь крепче закрывайте, раз у вас парашютист в доме завёлся. Можете забирать! Он в третьей палате, ждет, не дождется.
На кровати, рядом с насупившийся Борька, сидел полицейский с блокнотом в руке. Завидев взволнованную молодую женщину, вбегающую в палату, хитро прищурился.