– Почему взрослым нужно ходить на работу?
– Чтобы дети могли играть, – почесав затылок, ответил я, – если бы не взрослые, то тогда пришлось бы работать нам.
– Знаешь, мы счастливчики. – Договорив, он посмотрел мне в глаза, – у нас живы родители.
– Да, – вторил я. Мне вспомнилась девочка, у которой нет мамы. – Тогда нам повезло вдвойне.
– Это почему же?
– Они ещё и любят друг друга.
– А разве семьи создаются не любя?
– Не знаю, – пожимая плечами, сознался я. – Взрослым много чего дозволено. Они сильнее и могут пороть ремнём. Ещё я видел, как родители моего одноклассника сильно оттаскали его за уши.
– О, это больно, – добавил брат, прикрывая одно ухо ладошкой.
– Я боюсь этих взрослых. – Брат удивлённо покосился в мою сторону. – Я не хочу, чтобы они так по-взрослому друг на друга обижались. Они очень страшно кричат. Пусть лучше понарошку.
– Понарошку? – Переспросил он. – Это как? Ведь на то они и взрослые, чтобы быть серьёзными.
– Значит, мы тоже станем такими? – Скривив брови, спросил я. – Будем серьёзно наказывать?
Брат пожал плечами и тихо продолжил:
– Мне не доводилось слышать, чтобы отец кричал на мать, но зато я часто вижу, как наш сосед бьёт свою жену на глазах их маленькой дочки. Знаешь, мы с тобой должны стать понарошку взрослыми, – грустно предложил он. – Но по-настоящему счастливыми.
Когда я очнулся, то увидел себя на той же самой деревянной скамейке. Небо, как и тогда, было выцветшего синего цвета. Рядом ни мертвой, ни живой души только огромная площадь вымощенная булыжником.
Почесав затылок, я вдруг подумал о том, что ждал тогда себе удивительной судьбы с её манящими и уводящими за руку приключениями. Позже конечно осознал, что за руку меня никто не возьмет и не поведёт в прекрасное далёко, за исключением взрослой жизни, которая гремя своим сложным составом, пройдется по моим истоптанным башмакам. Тогда я ещё не понимал, я не знал, что люди станут моими лучшими путеводителями.
Читать жизнь до дыр, до запятой, до каждой её точки. Прочитывать и вчитываться, а порой и между строк, построчно зачитывать анатомию человеческих судеб. Разве это не наука? Разве это не талмуд души с её правилами эксплуатации, где жирным росчерком есть выведенная глава «жизненный опыт или подопытные»?
– Выспался? – Вдруг раздался голос Малахия как гром среди ясного неба. Он появился из воздуха и вальяжно плюхнулся на скамейку.