Ответ был очевиден.
Собрание проходило в заброшенном амфитеатре под старым рынком. Каменные ступени – облупленные, усеянные пылью и ржавчиной, в центре – круг. На него никто не осмеливался ступить первым. Люди сидели на разном расстоянии друг от друга, не объединённые ни словом, ни взглядом. Кто-то пришёл с фрагментами старых контурных карт, кто-то – с агни-браслетами, спрятанными под рукавами. Все – с сомнением.
Михира вошла без плаща, без герба, в простой одежде, как одна из них. Она не произнесла приветствия. Только шагнула в круг и заговорила.
– Я не принесла вам победу. Я принесла опыт. Мы активировали Контур, и он не потребовал жертвы. Он потребовал ясности. Честности. Открытости. И это страшнее для Империи, чем бунт.
Она рассказала им то, что видела: о кристаллах с сохранёнными криками, о структуре страха как топливе, о возможности иной связи – без ритуала, без власти.
– Империю нельзя разрушить, – заключила она. – Но можно перестать быть её топливом. Каждый. Без лозунгов, без героизма. Просто – не сгорать.
После этого долго никто не говорил. Потом один мужчина в маске поднялся и спросил:
– Если ты уйдёшь – нас уничтожат. Если останешься – уничтожат тебя. Что ты выберешь?
Она посмотрела на него и произнесла спокойно:
– Я не выбираю между жизнью и смертью. Я выбираю – не быть инструментом.
После собрания началось движение. Не обсуждение, не утверждение – движение. Люди разошлись в разные стороны, чтобы связаться, чтобы шептать, чтобы строить сеть. Тонкую, зыбкую, живую. Пламя без центра.
Когда она вернулась в убежище, Джаяна не было. На столе лежала записка:
«Они схватили Прайю. Я иду за ней. Если не вернусь – не иди. Но ты же всё равно пойдёшь, Михира. Потому что иначе ты не можешь.»
Она пошла.
Она знала, где её держат – в Чёрной Келье, в глубоком изоляторе Внутреннего Центра. Там не убивают. Там перезаписывают. Там отвязывают душу от памяти.
Проникновение в центр защиты Империи считалось невозможным. Но не для неё. Она носила в себе не пароль, не код – согласие. Контур узнавал её. Он не пускал – он признавал.
Она прошла через внешний периметр, под видом технического куратора. Кристалл Раджара – резервный, активированный через один из узлов старого Храма, – открыл ей проход.
Прайя находилась в помещении с гладкими стенами и мерцающими углами. Её глаза были закрыты, губы потрескались, кожа казалась пепельной. На запястье – метка с надписью «подготовка к отвязке».