В этом был весь Евгений Онегин – настолько милый и обаятельный, открытый в общении и рассудительный в серьезных вопросах, что невольно вызывал симпатию у всех, кому только довелось его знать. Кроме того, на руку молодому человеку играла весьма привлекательная внешность, за которой он тщательно следил. Евгений тратил на нее любое необходимое время, но при этом создавалось впечатление, будто он уже просыпался по утрам с лежащими ровным пробором роскошными темными волосами и спадающими на лоб правильными прядями. Его кожа сияла белизной, а ее гладкости могла позавидовать любая барышня. Никто ни разу не видел его небритым или неряшливым. Одежда Евгения демонстрировала новизну и веяния последней моды. Он словно был живой картинкой из журнала. Даже ногти блестели, поскольку он дважды в день полировал их специальной пилочкой.
Онегин завораживал красотой и обаянием, плавными вальяжными движениями, словно никогда и никуда не торопился. Рядом с ним делалось спокойно и уверенно, что время еще есть и оно подождет. Однажды познакомившись с Евгением, человек попадал под его чары и дальше уже мог только слушать и восхищаться.
– А между тем Дарина одна из лучших партий и за ней дают выдающееся приданое, – продолжил Николай Завьялов, считавшийся другом Онегина. – К ней уже посватался Иловайский и даже наш любезный Турбин.
– Еще бы Турбин к ней не посватался! – едва слышно проговорил один молодой человек в стороне от основной компании другому.
Они стояли, укрытые тенью от тяжелой занавеси, почти в дверях ложи – Андрей Модест, не очень блестящий и привлекательный, вовсе незаметный на фоне собравшейся компании, сыскавший дружбы со многими господами высшего света только благодаря протекции своей тетки-генеральши, и Сергей Радищев, не слишком родовитый дворянин, но заслуживший уважение честью и верностью слову.
Он кивнул, соглашаясь с Модестом.
– За последние полгода Турбин промотал четверть миллиона, а это втрое больше состояния, оставленного ему отцом. Выгодный брак – всегда хороший выход из трудной финансовой ситуации.
– Турбин бретер и гуляка, для него большая жертва отказаться от свободы и общества множества прелестных дам в угоду одной, пусть юной и прехорошенькой. Но что только не сделаешь ради того, чтобы не оказаться в нищете, а то и в долговой яме. – Андрей хотел, чтобы прозвучало шутливо, но получилось зло и завистливо.