Она провела детство в тихой маленькой деревушке. Поздний, единственный ребенок в гармоничном союзе учителей ближайшей сельской школы, до которой, впрочем, еще надо было добраться на автобусе, ходившем не всегда по точному расписанию два раза в день. Пока мать с отцом уделяли внимание ученикам, девочка оставалась под присмотром бабушки. А вскоре присмотр понадобился и ей. Родители нашли выход: Лиза подросла, поэтому сможет присматривать за бабушкой, а учиться можно и дома. Неужели целых два учителя не смогут выучить собственного ребенка?
Ответственность и самостоятельность вели девочку за обе руки, не давая ей шанса на обычное беззаботное детство. Ее большие и темные, как спелый каштан, глаза часто блестели, а подушка впитывала детские слезы. Но никому – ни родителям, ни бабушке, которую Лиза любила больше всех на свете, – она не говорила о своей боли. Боли? Вряд ли Лиза считала тогда, что это боль, но обида была точно.
– Ну как ты, Лиз? Как там твои связанные мужики? Никого больше не привязали? – шутила Крис. Она всегда говорила о работе Лизы так, будто убийства, совершаемые в городе, – это откуда-то из книг или фильмов, которые подруга просто пересказывает ей.
– Пока только двоих. – Лиза достала резинку из спортивной куртки и на бегу завязала волосы в короткий, но объемный хвост.
– Пока, – уточнила Крис. – То есть ты понимаешь, что будут еще?
– Скорее всего. Почерк один и тот же.
– Додики они потому что, спортом надо заниматься, – продолжала смеяться Крис. – А лучше бегом.
– А бег не спорт?
– Бег, моя дорогая – это отдельный вид искусства. Давай еще два круга – и на заминку.
– Я уже не могу.
– Можешь. Сбавляем темп, ты мне еще про последнего не все рассказала. Где, говоришь, нашли его?
– Снова в лесу. Недалеко отсюда, на той стороне, – она махнула головой. – Так что будь осторожнее со своими пробежками.
– Спасибо, Лиз, но мне это не грозит.
Лиза перешла на шаг, а Крис сильно замедлила бег, оставаясь с подругой на одной линии.
– Ты думаешь, что это несерьезно?
– Несерьезно – это бегать раз в неделю. Мои ноги меня спасут. И тебя твои тоже, если будем здесь встречаться чаще.
Поднялся ветер. Его порывы срывали листья и доносили их до самой беговой дорожки. Уборщик этому не обрадуется. Сколько раз он уже убирал их! И зачем такой шикарный стадион построили на окраине города? Там, где почти нет домов. Причина была в стоимости земли в этом месте на порядок ниже, чем в других районах. Но все это ненадолго. Скоро не будет леса, скоро не будет полей, а листья перестанут огорчать уборщика. Пройдет совсем немного времени, и здесь вырастут многоэтажные ульи, в которые заманят низкими для этих мест ценами за квадратный метр каждого, кто мечтает жить в столице. Или рядом с ней. А пока здесь нет метро и ходит единственный автобус с номером триста шестнадцать.