Прежде чем начать, Ирменгрет оглянулась.
– Слуги Низверженного ускорили шаг. Нам нужно торопиться. Я буду кратка.
Вздохнув, она продолжила, но отчего-то смотрела лишь на меня:
– Волки, так эти эльфы себя называли, не захотели сдаваться на милость победителям и связали себя со своим замком. Собрались под главной башней и задушили сначала детей, потом жен. Потом накинули на шеи бечевки, которыми стягивали горло своих близких. Последним покончил с собой самый старший из разведчиков. Замок превратился в место, которое обходят стороной и ночные дети.
Я помрачнел. Ночные дети – это нечисть и нежить, и даже им не по себе от места, куда повела нас Ирма.
– Что случилось со штурмующими? – спросил Бран.
– Убиты. Все до единого, кто зашел за стены, – взгляд вампирши устремился мимо меня, она смотрела в прошлое. – Я была там, рядом. Крики, что доносились из-за стен, были жуткими даже для меня. Мертвые волки с тех пор навсегда поселились в своем доме.
– Я читал об этом, – молвил Велдон, – и подтверждаю сказанное этой… женщиной. Пока армии четырех псов не покинули пределы Гвендара, ставшего Запустением, в Волчий дом несколько раз засылали смельчаков. Вернулась лишь одна экспедиция.
– Почему? – продолжал спрашивать Бран.
– В тот раз мертвые волки спали, – ответил Велдон и многозначительно посмотрел на вампиршу.
– Сейчас эльфы тоже спят, – сказала Ирма.
– Ты уверена, женщина? – вопрос либо просьба, обращенные к вампирше, давались инквизитору непросто. Каждый раз он преступал через что-то внутри себя, все более отдаляя душу от Спасения и Прощения.
– Можешь называть меня отродьем Дьявола, – Ирменгрет вдруг стало весело, – коль от этого легче будет.
– Довольно! – вспылил я. Надоел этот разговор, за которым так и не добрались до самого главного. – Мне до сих пор не ясно, что мы забыли в Волчьем доме.
Вампирша пожала плечами, показывая, что ответ-то прост:
– Никакая магия не в силах проникнуть внутрь замка мертвых волков.
– Вырваться наружу тоже, – добавил Томас Велдон, – не может.
Бран вдруг расхохотался и хлопнул церковника по плечу.
– Вы как муж и жена, – выдал предвестник, – одна сатана!
Церковник мгновенно вскинулся, обращая воспылавший праведным гневом взор на предвестника, да тут же поник. Я мысленно выругался: зная инквизитора, не трудно догадаться, что он хотел высказать Брану. Не богохульствуй! Но не заявлять же подобное всаднику Апокалипсиса…