Городок Термал с пригородами занимал маленькую часть долины, застроенной от хребта до хребта. Серые прямоугольники кварталов отчетливо выделялись на фоне уже приевшейся песчаной равнины.
Как всегда, Мервин посадил «Бронко» на рулежную дорожку, к рядам неподвижно застывших самолетов – среди них было два четырехмоторных армейских «Геркулеса». В самом деле: не ехать же по полосе через весь аэропорт. Топливо надо беречь: и без того зомби оставили половину страны на голодном нефтяном пайке.
Едва замерли винты, «Бронко» облепили механики. Откуда-то подъехал заправщик, и человек в синем комбинезоне воткнул шланг в горловину топливного бака. Двое бросились перезаряжать пулеметы. Удивительно, сколько людей нужно, чтобы взлетел всего один самолет. Не стоит упоминать то, что первым делом механики открыли грузовой отсек и выпустили на волю Питона и Медведя.
Несмотря на то, что технари явно были мастерами своего дела, Мервин тщательно следил за их работой. Спустя несколько минут их словно унес смерч: возле самолета не осталось никого. Об их существовании говорила только стрелка топливомера, лежащая на крайней правой отметке, подвесной топливный бак, да четыре бомбы Мк81. Серьезное вооружение для серьезного задания.
Чуть в стороне, возле «Геркулеса», за всем происходящим внимательно наблюдал статный широкоплечий мужчина в старинной форме Конфедеративных штатов. Казалось, он то ли прибыл прямиком из середины XIX века, то ли приехал прямо с реконструкции битвы при Геттисберге. Впечатление усиливали пышные, заостренные усы наподобие тех, что носил генерал Альберт Сидни Джонстон.
Мервин позвал Таню и поспешил к странному человеку-конфедерату. Он казался единственным, кто мог объяснить, что происходит.
– Генерал Деймон Сэмюэль Астер, – представился он. – Мистер Хорн и мисс Смит, я правильно понял?
– Не ошиблись. А это для чего? – Мервин указал на форму Конфедерации.
– Дань уважения предкам. В обычных условиях я бы, разумеется, носил современную одежду. Но сейчас мы можем позволить себе многое…
– Мой прадед был северянином, убежденным аболиционистом. Так что мы… как бы правильно выразиться… по разные стороны баррикад.
– Сейчас другая война. Мы все делаем одно дело. Вы не в плену, а на задании.
Мервину с первого взгляда понравился этот своеобразный человек. Каким бы экстравагантным он ни казался, ясно одно: он хорошо знал свою работу. Его честность и добросовестность не подлежали сомнению.