Кадр сменился – немолодая женщина с объемной прической пшеничных волос показывала пальцем в переулок и возмущалась:
«Вот он туда побежал, весь в черном, худой, невысокий. Одно слово – малолетнее хулиганье. Лица я не разглядела. Он меня сбил, когда я мимо парикмахерской проходила. Выбежал… плакал, ревел прям».
Борис подавился оладьей и еле слышно откашлялся – он узнал то место. В том же районе был тату-салон Виктора, именно там стояли те черные силуэты.
– Чтоб допоздна не гулял! Как стемнеет сразу домой! – наказала бабушка.
– Да, хорошо, – он встал из-за стола и пошел на выход.
– Опять в облаках витаешь, – шутливо сказала женщина, а когда внук повернулся, выставила левую щеку вперед и постучала по ней указательным пальцем.
Юноша подошел к бабушке с добротой в глазах и чмокнул ее, слегка подав губы вперед.
– И не забывай, – в голосе и глазах старушки чувствовалась мягкая серьезность.
Борис кивнул, хлопнув ресницами.
Тут внимание обоих привлек корреспондент, который наконец-то показался. Молодой светловолосый красавец держал микрофон с зеленой надписью «Сейчас» и вещал:
«Сейчас вы видите на экране фото хозяина парикмахерской. По показаниям очевидцев, он находился целый день в салоне и даже после его закрытия. Но после событий вчерашнего вечера скрывается и не выходит на связь».
На фото, как из паспорта, было лицо мужчины анфас. К отличительным чертам, если их можно назвать таковыми, относились первые морщинки и залысины, которые оставили мало места для жидких каштановых волос. Борис запомнил это хмурое лицо, вдруг на него наткнется, но, скорее всего, он, как и все телезрители, забудет его через несколько минут.
Дальше по плану была прогулка, ему хотелось переварить последние новости и оладушки на свежем воздухе. Одетый в джинсовые шорты и белую майку, юноша вышел на прохладную лестничную площадку, и тут со шлепком тапок о первую ступеньку в его голове расцвела мысль, благодаря проявившейся вчера неведомой силе. Он вспомнил, что татуировка после сна так и осталась необработанной. Парень щелкнул языком, вздохнул и вернулся в квартиру. Он сверился с брошюрой – рекомендации для второго дня не отличались от процедур первого. Со свежей пищевой пленкой на спине Борис вышел из квартиры; настроение стало немного лучше: хоть одна обязанность перестала на нем висеть. О встрече в шесть он тоже не забыл. Она оставалась единственной тяжестью этого дня.