– Этот парень просто плохо ухаживал за татуировкой, в первый день намазал ее спиртом и вазелином, а потом пошел в баню пить пиво и водку. Последствия не заставили себя долго ждать, и он начал искать козла отпущения, – ответил Виктор на немой вопрос, который можно было прочитать на лице его собеседника, не используя особых способностей.
– А почему вы тогда, – Борис сглотнул и прочистил горло, слова выходили с трудом, – почему вы не воспользуетесь своими силами и не заставите его ухаживать правильно?
Виктор подошел к своему вчерашнему клиенту поближе и, глядя ему в глаза, принялся объяснять, активно жестикулируя руками и изображая символами практически каждое слово, которые можно сложить из пальцев:
– Он человек, я не могу нарушать его свободу и так бесцеремонно вторгаться в чужую личную жизнь. Засовывать ему ключ в спину, прокручивать и толкать его в ту сторону, которую мне надо. Привыкай, мы уважаем людей, – последнюю фразу он сказал, прижав кулак к груди.
– Та-а-ак, сто-о-оп! – протянул гласные Борис, выставил раскрытые ладони перед собой и продолжил возмущаться. – Если эта обезьяна – человек, а я тогда кто?!
Мастер посмотрел за его спину, а затем подошел к окну и позвал юношу жестом. Напротив салона, на краю тротуара стояли два человека в черной одежде, половина их лиц была скрыта под капюшонами, взгляд сразу цеплялся за широкий оскал безумной улыбки, которая была еле заметна в свете летних сумерек. Улица пустовала, только несколько машин проехало за спинами незнакомцев. Даже при том, что все происходило не в кромешной тьме, двое молодых людей, в которых Борис узнал своих преследователей, казались ему жутким зрелищем.
Продолжая смотреть в окно, татуировщик положил правую ладонь на грудь, будто брался за широкий вентиль.
«У него что, сердце прихватило?» – стоило Борису об этом подумать, как онемение расползлось из глубины его груди к паху, плечам, сгибу локтей и икрам со скоростью, которой позавидует пожирающий сухую траву огонь.
– Выходим, оставайся позади меня, но не отходи дальше, чем на пару шагов, а когда я скажу «прячься», ты должен укрыться поблизости, – Виктор закончил и, сминая рубашку и жилет, выкрутил воображаемый вентиль вниз, насколько ему позволило запястье.
– Хорошо, – с трудом выдавил из себя юноша.
Вдруг свет за окном начал угасать, будто наступило солнечное затмение, и через мгновение окончательно стемнело. Виктор еще не открыл дверь, но его спутник почувствовал, как по коже гуляет холод, он не был похож на ветер, а скорее напоминал туман, плывущий и обволакивающий все вокруг. Борис обернулся, чтобы найти источник, который нагнетал такой воздух, и вздрогнул, отшатнувшись назад. Половину комнаты прямо перед его носом рассекало черное полотно. Оно растянулось по всему помещению, закруглялось ближе к потолку, уходило глубоко в пол и отрезало путь к отступлению.