И вот настал день спектакля и бала. Епархиалок было совсем мало, потому Алеша сразу увидел Дусю. Он не мог её не заметить. А она будто и не замечала его. Она переговаривалась с подружками, улыбалась, ходила по коридору, не обращая на него никакого, совершенно никакого внимания. Когда шла вешать пальто и переобувалась, снимая валенки, то была совсем рядом с Алешей, стоя на одной ноге балансировала совсем рядом с ним, но при этом даже не обернулась, и ни разочка, ни единого разочка не посмотрела в его сторону.
Алеша, обидевшись, решил не мельтешить в коридорах и пошел за кулисы, хоть одним глазком полюбопытствовать, что это такое: «за кулисы». А за кулисами была суета, городничий держал в руках текст пьесы, повторяя слова, Анна Андреевна и Мария Антоновна прикалывали друг другу локоны, а Петя Рождественский, видимо совсем войдя в природу Хлестакова, обсуждал, судя по всему, с Ляпкиным-Тяпкиным, который держал в руках бутафорское ружье и длинный чубук, недостатки подготовки спектакля.
– Вася, ну скажи, что за каналья этот реквизитор наш! Я волнуюсь, я пить хочу! Понимаешь, Вася, я пить хочу! Во рту пересохло. А он даже графин не поставил на стол! «Это скверно, однако ж, если он совсем не даст пить. Так хочется, как ещё никогда не хотелось» 15
– А мне ружье дали, зачем оно мне, не буду я с ним выходить. Чубук, ладно, а вот ружье зачем?
– Как зачем? – реквизитора, Федю Быкова застрелить.
– Я сейчас дам тебе застрелить!
Возмутился подкравшийся Федя.
– Вот, правда, надо было тебе уксуса налить! Жалко только, все говорят – талант! Посмотрим, какой ты талант.
А Петя и действительно нервничал. Он стакан стаканом вылакал весь графин в один присест. И отдал его Феде с барским повелением руки:
– Реквизитор, поправьте реквизит!
Федя взял графин за ручку с видом, что сейчас врежет им Хлестакову по башке. Но вздохнув, смиренно ушел налить воды еще.
– Иван Александрович, тебе плохо не будет, ты спектакль доиграешь? Не убежишь?
Потревожился Аммос Федорович.
– Что Вы, Аммос Федорович, это же вода!
– Всё – таки ты, Петя, поосторожнее, можешь не доиграть.
Когда расселись по местам, Алеша оказался в четвертом ряду за спиной Разумцева. В двух первых сидели преподаватели обеих школ. А в третьем – приглашенные «епархиалки».
Ряды были составлены из стульев в полукруг, и пока не погас свет, Алеша мог видеть Дусю, сидевшую справа с краю. Когда свет погас, а глаза привыкли к темноте, Алеша продолжал поглядывать за девочкой. Но внимание его спектакль все же захватил.