Улыбнувшись, юркнула на сиденье и пристегнулась.
– Необычно видеть столь ответственного человека, – улыбаясь, Артём устроился на водительском месте, – обычно всех приходится уговаривать, объяснять очевидные вещи.
– Ну, я теперь не одна, мне положено быть ответственной за двоих.
– Ань, я услышал с первого раза, что ты беременна, и очевидно, что не от меня, – он завёл машину и выруливал с парковки, озираясь по зеркалам, – но меня это не смущает и не пугает, поверь. Если какой-то идиот не оценил того сокровища, которое с ним было – ведь было же, да? То я уже занял егоместо и просто так я его никому не уступлю. Нормальному мужику ребёнок не помеха, поверь. А идиотам и свой в тягость. Так что – командуй, куда путь держим.
С этими словами протянул ей бумажный пакет, в котором был брусничный морс, слойка с мясом и творожная ватрушка вареньем.
И пока Аня кайфовала от общения с Артёмом и наслаждалась поеданием вкуснях, где-то там, на Кубе, в номере люкс безбожно напивался один Гена.
На следующий день Аня оделась подобающе случаю – она ведь идёт к одному очень серьёзному, но очень симпатичному адвокату, за решением одного очень щекотливого вопроса.
Переодевшись три раза, на четвёртый, наконец, её устроило, как она выглядит: чернильного цвета джинсовое строгого кроя платье с золотыми пуговицами. Грудь, правда, стала чуток больше, и пришлось две верхних пуговицы оставить расстёгнутыми. Выглядело всё, конечно, на грани, но всё ещё вполне прилично.
Волосы решила оставить распущенными – она достаточно устала, переодеваясь. Приехав в офис Артёма, ещё раз повторила всё про себя, что сказать, а о чём умолчать, и решительно вошла внутрь.
В строгом деловом костюме он выглядел сногсшибательно и, чтобы не свалиться с ног, Аня поспешила примостить свою попу в кресло и через три часа сидела, выжатая, как лимон.
Что она там учила, что говорить, и что не говорить? Наивная чукотская девочка! Артемий Дмитриевич не вчера получил корочку адвоката и дело своё знал: он вытянул из неё всё, до последней буквы, до последней мысли.
С трудом, конечно, удерживал глаза на месте и следил за мимикой, но многолетний адский труд адвокатом закалил его, как рельсовую сталь.
– И вот, – пыхтя и утирая со лба платочком пот, заканчивала Аня, – хотелось бы и не сесть при этом.