На нём мелькнуло размытое фото – вход в здание, лента полиции, силуэты. И подпись:
«Подозреваемый до сих пор не найден».
Райан сел рядом.
– Ты думаешь… это он?
– Я не знаю, – шепнула она.
…Она не сводила глаз с экрана, будто надеялась, что в следующем кадре появится опровержение. Что всё это – ошибка, совпадение, чья-то злая шутка.
Но диктор продолжал:
«…эксперты предполагают, что убийца может иметь медицинское образование или соответствующую подготовку. Полиция призывает всех, кто может располагать информацией…»
Мишель встала, как будто вдруг стало тесно, душно. Она прошла к окну, облокотилась на подоконник. Взгляд – в пустоту. За стеклом горел уличный фонарь, мягко рассекая сумерки.
– Он говорил мне, что каждый человек носит в себе боль, как внутреннюю тень, – произнесла она вдруг. – И что если её не прожить, она вырвется наружу. Через сны. Через поступки. Через других.
– Он это говорил… про тебя? – осторожно спросил Райан.
Мишель не ответила сразу. Потом выдохнула:
– Он тогда помог мне. Очень. Я не рассказывала тебе… Но после… после одного случая я почти перестала спать. А он научил меня снова доверять снам. Искать в них смысл, а не страх.
Тишина повисла между ними, наполненная теплыми тенями комнаты и холодным светом с улицы.
– Хочешь, я выключу? – Райан взял пульт.
– Нет. Оставь… пусть говорит.
Мишель опустилась на пол рядом с окном, обняв колени. Лицо было непроницаемым, только в глазах что-то дрогнуло – как отблеск того, чего она ещё не поняла, но уже почувствовала.
– Я не хочу, чтобы он оказался просто телом в выпуске новостей, – сказала она. – Он был человеком. Настоящим. Он смотрел в тебя и будто знал, что там, в глубине. Даже если ты сам не знал.
Райан подошёл, сел рядом, положил руку ей на плечо.
– Мы… мы не узнаем, кто это сделал. По крайней мере, не сейчас.
– Я знаю, – Мишель кивнула. – Но если эта тень вернулась… она не остановится.
Она подняла взгляд на него. Лицо её оставалось мягким, но взгляд – острым. Пронзительным.
– Я это чувствую, Райан. Как тогда, когда всё только начиналось. Эта история не про новости. Она про меня. Про что-то, что я когда-то оставила – и что теперь возвращается.
Он хотел что-то сказать, но не смог. Она уже была где-то далеко – там, где память сплетается с предчувствием, где за словами врача прячется чья-то чужая, но слишком близкая боль.