Тишина повисла тяжёлая. Профессор медленно повернулся. Лицо его было спокойным, но в глазах мелькнуло нечто – тревога? Удивление? Узнавание?
– Откуда вы взяли это имя?
– Из книги, – Варя отвела взгляд. – Она… проявила его. Магическим образом.
– Проявила? – голос Зиновьева стал суше. – В каком контексте?
Артём замешкался, но потом выдохнул:
– В контексте наследия. Там было написано, что я – носитель Печати. Сын линии Ульвина. И имя… Ветроград.
Профессор сел. Долгое время он ничего не говорил. Лишь постукивал пальцами по деревянной поверхности стола.
– Это имя… не звучало в этих стенах десятилетиями, – наконец произнёс он. – Его боялись даже произносить. И, честно говоря… я бы предпочёл, чтобы так и оставалось.
– Но почему? – Варя наклонилась вперёд. – Что в нём такого?
– История, – холодно ответил профессор. – Слишком старая, слишком тёмная. Ветрограды были не просто магами. Они были исследователями границ дозволенного. И однажды… перешли её.
Он встал, подошёл к полке, достал тонкий пыльный том и открыл его.
– Вот всё, что сохранилось: «Линия ветров и слов. Влияние. Завещание небес. Проклятие взгляда. Подпись на дыхании». Это всё, что позволено знать. Всё остальное – под запретом.
– Значит, они манипулировали сознанием? – спросил Артём.
Зиновьев посмотрел на него пристально.
– Не просто манипулировали. Они открыли доступ к первородной магии речи – доформульной, доритуальной. Та, что влияет на волю. Та, что может переломить суть человека, если сказать нужные слова нужным голосом.
– Это… было запрещено?
– Это было признано преступлением. Совет Магии стёр их из хроник. Публично. Но история – упрямая вещь. Она всплывает.
Артём опустил глаза. Он чувствовал, как жар поднимается к щекам. Не от стыда. От чего-то другого. От того, что внутри шевелилось и отзывалось на каждое слово Зиновьева, как будто это всё – о нём.
– Профессор, – произнёс он наконец. – А если кто-то… не знал, кем он был? Если имя проявилось только теперь?
Зиновьев подошёл ближе. Его голос стал тише:
– Тогда ему следует быть предельно осторожным. Потому что если магия вернулась к нему сама – значит, она что-то ждёт. И не всегда это «что-то» – во благо.
Он обернулся к Варе:
– И вам обоим стоит понять: школа – не единственное место, где ищут потомков забытых родов. Но не все ищут, чтобы защитить.