Угроза висела в воздухе тяжелым, ядовитым облаком. Тюрьма. Позор. Пожизненное клеймо. И все это – за попытку выполнить последнюю волю брата и уничтожить чудовищное изобретение.
– Саня хотел их уничтожить! – вырвалось у Павла. – Все! Он создал «Ключ» именно для этого! Не для вашего контроля, а для уничтожения!
Впервые на лице «Оператора» мелькнуло что-то похожее на интерес. Почти незаметное движение бровей.
– «Ключ»? – Она произнесла слово с легким ударением. – Интересно. Александр Витальевич не упоминал о таком артефакте. Это меняет ситуацию. «Ключ» также подлежит передаче. Он должен быть изучен в первую очередь. Его деструктивный потенциал может быть опасен.
– Ни за что, – прошипел Павел. Он чувствовал себя загнанным в угол. – Вы получите только пепел. Как и хотел Саня.
Ее лицо снова стало непроницаемым.
– Ваша эмоциональность понятна, но губительна, Павел Витальевич. Вы не понимаете масштаба. Это не ваше личное дело. Это вопрос безопасности тысяч, миллионов людей. Сентиментальность здесь неуместна. – Она посмотрела на часы – точный, функциональный хронограф на тонком запястье. – У вас есть 24 часа на обдумывание. Завтра в это время я вернусь за вашим решением. И за наследием вашего брата. Надеюсь, вы проявите благоразумие, которого так не хватило Александру Витальевичу. Иначе мы будем вынуждены действовать в рамках закона. Жестко. И без сантиментов.
Она не стала ждать ответа. Развернулась и пошла по коридору, ее каблуки отбивали четкий, безжалостный ритм на гулком линолеуме. Павел захлопнул дверь, прислонился к ней спиной, чувствуя, как дрожь охватывает все тело. Закон? Какие законы защитят его от «Мастера»? От нее самой? От силы картин?
Он подошел к столу, где стояла картина «Ключ» – «Безмятежность». В полумраке комнаты ее холодные сине-серебристые переливы казались призрачными. Он вспомнил ощущение покоя, которое она дарила. И тот едва уловимый гул тревоги под ним. Сейчас этот покой был ему недоступен. А тревога – единственная реальность.
Он подошел к окну, раздвинул шторы. Вечерний Питер тонул в дождевой мгле. Где-то там бродил «Мастер» со своими убийцами. Где-то «Оператор» готовила свою «законную» расправу. А у него… у него был «Ключ», «Ужас» под кроватью, дневник брата и адрес, где, возможно, спрятана еще одна картина – «Отчаяние». И 24 часа до точки невозврата.