Дама высунулась в коридор почти по пояс, но поверхность не поддавалась, и она в ярости раскрывала пасть, издавая тихие звуки, похожие на скрип и похрустывание. Страх Зорге был очень силён, но он постепенно привык бояться, и в мозгу появилась спасительная мысль – стереть рисунок. Так можно прекратить вызов любого потустороннего существа и заставить его убраться в свой мир. Ладони, обхватившие лицо, его не слушались, а вот затёкшей ногой он смог пошевелить.
Зорге аккуратно вытянул ногу, но ему не хватало нескольких десятков сантиметров. Дама Червей нависала прямо над рисунком, и тут юла не устояла и опрокинулась на бок, выкатившись за пределы рисунка.
И сразу же длинный острый ноготь прорезал ткань зеркала возле рамы, и в слабом свете фонарика из стены высунулась узкая длинная не совсем человеческая рука с длинными когтистыми пальцами. Зорге застыл с вытянутой ногой, так и не дотянувшись до рисунка на полу. Барабан и Шило одновременно завизжали, а у Зорге внезапно не оказалось воздуха в лёгких, потому что кричать захотелось и ему.
Рука потрогала воздух и подалась вперёд по локоть. Предплечье было покрыто чем-то вроде чешуи, а может, это был парадный наряд Дамы Червей. Зорге усилием воли подтянул под себя ногу и оттолкнулся, проехавшись по луже собственной мочи. Барабан и Шило продолжали кричать, а четвёртый мальчик (Булкин, вдруг вспомнил взрослый Зорге, только не вспомнил, кличка это была или настоящая фамилия) смешно перебирая ногами и руками убегал в темноту на четвереньках, шурша в пыли, как большая испуганная мышь.
Дама уже проникла в реальность обеими рукам и пыталась высвободить голову от тускло блестящих остатков мятого стекла, как всплывший среди камышей ныряльщик убирает налипшие на лицо водоросли. Запахло чем-то тяжёлым и землистым, одновременно к запаху примешивались запахи кухни – лаврового листа, перца и гвоздики. Столбняк у Шила и Барабана прошёл, и они, визжа и плача от ужаса поползли в темноту, оставляя такой же мокрый след, как и Зорге. Дама очистила лицо и тряхнула руками. Теперь она торчала из стены по пояс, и Зорге понял, почему её зовут Дамой Червей, потому что из дыр в поверхности зеркала посыпались длинные извивающиеся черви, как будто сделанные из чёрного мармелада. Падая на пол, они дёргались и испарялись, как сухой лёд в жаркий день. Это от червей исходил запах свежевскопанного чернозёма, а Дама пахла пряностями и страхом.