Немец не сопротивлялся, не пытался вырваться и не дрыгал ногами. Всё выглядело так, как будто мальчик хочет, чтобы Дама Червей забрала его с собой. Чёрные щупальца упирались в пол, но не трогали рисунок. Черви продолжали сыпаться из зеркала, как зерно из порванного мешка. Зорге хотел закрыть глаза, но не мог. Он вообще мог только сидеть и смотреть, не чувствуя, что из открытого рта прямо на рубашку свисает нить слюны. Дама поднесла Немца прямо к лицу и открыла рот, полный острых длинных зубов. Сейчас она откусит ему голову, спокойно подумал Зорге, и это была единственная осознанная мысль за несколько минут. Но Дама не стала кусать Немца. Зорге было плохо видно, но, кажется, Дама поцеловала мальчика в лоб. Её лицо взошло над головой Немца, как тёмное безжалостное солнце.
Зорге забыл, что вверх смотреть нельзя, и Дама увидела его. Лишь на долю секунды он посмотрел ей в глаза и мгновенно отвернулся, и сигнал от хрусталика через зрительные нервы попал в мозг, когда Зорге на Даму Червей уже не смотрел.
Две яркие красные вспышки пронзили голову, и Зорге едва не опрокинулся на спину от силы ярости и боли, которые в них были заключены. Он был готов отключиться и потерять сознание, но мозг решил, что способен выдержать вой сотен голосов и вид сотен призрачных теней, которые голосили и тянули к Зорге тонкие руки в бессильной попытке ухватиться и выбраться из того ада, в который заключила их Дама Червей, а может, чтобы утащить туда Зорге, потому что тени хотели заполучить себе ещё одного товарища, такого возмутительно живого и тёплого.
Держать глаза закрытыми долго оказалось невозможно, потому что всех призраков Зорге видел на внутренней стороне век, как на экране телевизора. Он открыл глаза и посмотрел в пол, чтобы Дама точно не поймала его взгляд. По полу, менее чем в метре о ноги мальчика, медленно ползло одно из щупалец. Руки у Дамы были заняты Немцем, и она пустила в ход другие свои конечности.
Зорге смотрел, как чёрный отросток приближается к его лодыжке, и не мог пошевелиться. Щупальце не было похоже на осьминожье, оно было покрыто мелкой блестящей чешуёй, а вместо присосок по полу скребли сотни маленьких суставчатых ног. Какая-то часть Зорге испытывала нездоровый противоестественный интерес в ожидании того, что же именно случится, когда щупальце дотронется до ноги.