Ниов не знал, с чего начать. Он глянул в глаза Рестаму, ища поддержки. Этот работящий простолюдин излучал теплоту и доброту, впридачу ко всему он один знал маленький секрет Ниова.
– Ну, расскажи с начала всё, что помнишь. С тех пор, как тебя нашли, – поддержал его хозяин дома. Ниов завёл по-новой затёртую до дыр историю:
– Меня нашли в Дубовье, на берегу Истрицы, у того места, где река сбегает по оврагу вниз, а там, – он выдержал паузу, – а там впадает в воды Леды.
Йорег занервничал и вскочил на ноги. Звякнула посуда на столе.
– Говори, человек! Говори! Я знаю этот голос.
Ниов сглотнул. Он услышал, как сердце заскакало быстрее галопа. Подняв глаза на Йорега, он с надеждой ждал, что тот сейчас произнесёт его настоящее имя и расскажет всё о его прошлом. Но юноша уставился на шрамы и увечья. Разглядывая его, он сказал:
– Шрам, что тянется от уголка твоего рта, изменил твою речь. Но я, кажется, узнаю тебя. Говори же, господин Ниов!
Ниов про себя усмехнулся: «Сразу и в господа записал уж!»
– Добрый воин Йорег, скажи мне моё имя!
– Я не узнаю тебя, но твоя речь похожа на кое-чью речь. Я знал их давно.
– Кого – «их»? – спросил Талем.
– Господин Йорег, ты узнал меня?
– Тебя… невозможно теперь узнать, – горько отозвался рубиновый, – но ты, твой голос напоминает одного из братьев Сиадр, что погибли при схватке с Каррамом. Вернее, пропали и считаются погибшими, – поправился он.
– Сиадр… Каррам… Нет, я не помню! – обхватив руками голову, воскликнул Ниов. Юноша молча разглядывал его. Тогда заговорил Талем:
– Каррам жил во Враньем Пике. Колдуны после сорока лет своего шаманства идут на покой. Престолоблюститель им обязан выслать в дар то, что они попросят. Всегда это было не более, чем старой традицией, и дар этот был символичным. Но последние колдуны просили то сундук с ценностями, то табун лошадей. Выходило, что выслать волхва на дожитие влетало казне в копеечку. А этот старый пень и вовсе умом тронулся: затребовал у Летислава его дочь, Нилию! Жениться он, что ли, вздумал на седьмом десятке лет. И на ком – на юном цветочке, на Нилии, которой нет ещё и восемнадцати!
Ниов сидел, спрятав голову в ладони. В сознании метался вихрь имён – Каррам, Летислав, Нилия – которые ему ни о чём не говорили и не будили никаких воспоминаний. Рестам и Ретиллия заметили состояние Ниова: