– Угу, – угрюмый Истар был занят заеданием сыра ломтем вчерашнего хлеба. Алестра же было не остановить:
– Ниов, а ты что же? Так и не расскажешь, чаво-то там с тобой приключилось? Вот эта штука… – он кивком указал на Ниова, подразумевая, конечно же, шрамы. – Как ты так умудрился физио… лицо так распанахать? Ну, я в смысле, не об ветки ж ты в лесу так повредился, а?
Ниов ещё не решил, готов ли он откровенничать с едва знакомыми, но вроде бы внушающими доверие путешественниками. Впрочем, ему вроде как нечем было рисковать. Он улыбнулся, что не особо сделало его лицо привлекательнее, и откинул капюшон, в котором было жарковато. Пусть смотрят.
– Сказать по правде, я и сам не помню. У меня память вроде как отшибло.
– Вот прям всю таки-отшибло? Прям ну нисколечки не помнишь? – недоверчиво сощурился Алестр.
– Меня нашли на берегу реки, там, где Истрица впадает в Леду. Четыре месяца я пробыл у лекарей в Дубовой Обители.
– В Леду?! Да вы, мой сударь, искупались в черных водах реки забвения и безумия! – перебил его Авит, привлекая своим возгласом внимание хозяина этой придорожной забегаловки. Благо, он оказался не настолько любопытен, чтобы отвлекаться от своих повседневных дел. Алестр толкнул его локтем:
– Да не перебивай ты! Ниов, страшные штуки про эту реку рассказывают.
– Я знаю. Слышал от врачевателей, и потом ещё от разных людей понемногу. Леда берет начало где-то в Вороньей гряде, там, в горах, она зовется Червивый Исток. Звери её вод чураются, не пьют. Она течёт в основном под землей, лишь кое-где выходит на поверхность, где в неё впадают другие речушки, вот как в Дубовье – Истрица. А ещё…
Авит увлечённо слушал, а теперь снова перебил:
– А еще на Леде стоят девять башен, Волховьи Пики! Леда течет под ними, и внутри них. И в каждой башне, внизу – можно видеть воды Леды. Только волхвы и могли взять верх над Забвением, только они в старину удерживали свои башни на проточных водах Леды!
Алестр вновь недовольно глянул на перебившего рассказ племянника. Ниов продолжил:
– Ну, видать, меня и угораздило в Леде пополоскаться. Я плохо помню, как меня нашли. В бреду ли я был каком, да только лекари говорили, удача моя, что выжил. Мало случаев, чтоб кто-то, выйдя из проклятых вод, остался живым. И вовсе нет на их памяти таких историй, когда б выживший не сошел с ума, не мучился бы кошмарами и страшными видениями, и вконец был не измучил душу до смерти.