– О, Господи! – Воскликнула она.
Под прямым освещением первым делом в глаза бросался кровавый ирокез, сдобренный пылью и грязью. На куртке виднелись следы от ботинок, а лицо было бледным и безжизненным.
– Да что-ж вы за нелюди, а! Откуда в вас столько злости?! – закричала женщина на не менее удивлённого сотрудника.
В избиении он не участвовал, но отдуваться за коллег пришлось именно ему. Выслушав в свой адрес очередь нецензурной брани, он сопроводил парня в медсанчасть.
Ледяная вода из-под крана не сразу справилась с запёкшейся кровью и грязью. Затянувшееся промывание снова бросило парня в дрожь. Обработав раны и угостив Павла горячим чаем, медсестра повернулась к стоявшему неподалёку сотруднику.
– Обед был? – спросила она.
– Ещё нет. Он пока успевает.
На вопрос, кто и за что так с ним обошёлся, парень не дал ответа. Он поблагодарил медсестру за заботу, и его увели в камеру.
Порог своих нынешних апартаментов он переступил, буквально через десять минут после раздачи обеда.
– Ну что, где был? С кем так долго беседовал? – пристал к нему с расспросами узбек.
Павел посмотрел на него таким тяжёлым взглядом, что мужик растерянно притих, но спустя несколько секунд снова стал приставать.
– Ты что молчишь, а? Или человека во мне не видишь?
Паша хотел осадить эту гнусную рожу, но его опередил Андрей.
– Эй, оставь парня в покое! Не видишь по нему, где он был?!
Узбек посмотрел на обидчика, но понимая, что орешек ему не по зубам, лишь злобно фыркнул и улёгся на свою койку. Павел переключил внимание на сокамерника и признательно кивнул ему головой.
Вообще Андрей был трудным человеком. Наркоманов и распространителей он не любил, хоть и сам сидел за сбыт. Но ещё больше ему не нравились представители Средней Азии.
– Поешь и ложись, вечером поболтаем, – бросил Андрей.
Он взял со стола пульт и принялся листать телевизионные каналы. На секунду даже сложилось ложное впечатление, что он улыбнулся.
Помыв руки, Павел приступил к обеду. Питание в Каширском СИЗО выдают в местной посуде, а затем забирают грязные тарелки. Сидя напротив и допивая чай, Лёха увидел, как Паша брезгливо разглядывает свою пайку.
– Нос не вороти. Тюремная баланда мало напоминает нормальную еду, но от неё не помрёшь. Хавай давай, пока за посудой не пришли.
В тарелке плавали куриные кости и кожа. Вторые сутки голодания помогли проигнорировать нюансы приготовления сия блюда, вынуждая Пашу отведать казённой мерзости. Он выловил всё, что казалось не съедобным и жадно выпил весь вонючий бульон.