Ксам взглянул на мешок и аккуратно взял его из рук старика.
Там и пирожок с ягодой тот, и воды немного, и настоечка моя царская, и ещё вот это чё-то она-таки туда сунула, снадобье какое-то, целебное наверное, – Объяснял Лара, – Она же волшебница у меня, старушка моя.
А Дондра сейчас внутри ? Мне бы проститься с ней, чтобы не обижать её, – Говорил ящер, убирая мешочек в рюкзак.
Нет, она прощаться не будет. И просила тебя-таки не злиться на неё. Ей в лесу надо травы да ягоды собирать, пока светло, а то потом из чего и микстурки вот эти её и пироги делать прикажешь ? – Он улыбнулся, – Так что я-таки как за двоих прощаюсь ! Ты уж не держи на нас ни зла, ни обиды какой.
Да за что же мне на вас обижаться, друг ? – Усмехнулся ящер, – Ну раз за двоих, так за двоих, хорошо. Может ещё все свидимся.
Ну это было бы таки-совсем хорошо ! – Рассмеялся старичок, – Ты уж, если тут будешь ещё идти, заходи. И балалайку свою вот эту тоже бери ! Она у тебя совсем ласково мурлычит.
Обязательно, – Кивнул Ксам, – Ну что ж… Пока, Лара ! – Сказал он и повернулся к зелёным холмам в окружении леса, над которым восседали горы.
До встречи, бард ! – Сказал вслед уходящему седовласый мужичок.
И так желтолицый ящер продолжил свой путь. Деревянные заборчики вскоре исчезли, а два домика скрылись на холме, с которого Ксам спустился в очередной лесок. Лишь каменная тропинка всё ещё была с Ксамом и его жёлтые когтистые ноги продолжали шагать по ней так же, как делали это до остановки.
ГЛАВА ВТОРАЯ: Камгил "Чёрный Рыцарь"
Очередное утро, встреченное под сенью деревьев. Ксам поднялся с разложенного на небольшом травяном плато пледа, аккуратно свернул его и убрал внутрь мешка. Утро он по своему обычаю проводил на голодный желудок, стараясь не расходовать еду при мельчайшем позыве; стараясь давать себе ровно столько и только в те моменты, сколько и когда ему нужно для продолжения пути. Он взглянул на заранее оставленную им отметку-ориентир на дереве и направился в нужную ему сторону, уже несколько дней как оставив позади дорожку из каменной кладки, стёртую в этих местах временем и множащимся лесом. Несколько часов он шёл среди деревьев, напевая разные мелодии, сочиняемые им на ходу. Это не только лишь свойственный барду досуг, но и способ для Ксама отвлечься от тех кошмарных воспоминаний, что приняли его в свои объятия ночью, когда ящер был во сне и потому уязвим перед возвращением всех тех ужасов, что стали причиной его впервые столь важного путешествия. И так вот пытался он придумать мотивчик для какой-нибудь новенькой песни, но внезапно, далеко за древесным массивом раздался звон металла, звуки возни, ожесточённого боя, крики. Ксам прервал свой путь и повернул влево к источникам звука, надеясь, что это не слишком сильно собьёт его с пути и уповая на то, что его внутренний компас, как это иногда бывает, не заснёт вновь. Молодой ящеролюд вышел на обширное поле, дивясь тому, какое кровавое зрелище пред ним развернулось.