В Ленкорань мы приехали 12-го, где пожили три дня у знакомых. Были на шумных и пьяных проводах нашего начальства, которое уезжало.
Потом приехали в Пришиб, где пожили два дня. Оба дня занимались усиленной ванизацией, ввиду предотвращения лихорадки. Заболевания малярией здесь очень большие. Люди истощаются до того, что становятся тенью былого человека.
Поэтому я с радостью отправился в горы. Но и здесь, в Бураваре, малярия, оказывается, также свирепствует. Начали с Ядвигой хинизироваться. Пока не болеем.
В этом году, несмотря на ряд принятых мер, на Мугани16 почти сплошь истребили хлеба саранча и кобылка.
Говорят, она двигалась такой массою, что покрывала землю слоем до 0,5 аршин, так что огневые аппараты не прожигали его. Еще и теперь на полях ее много. Поэтому все поля выжигают, чтоб истребить ее яички.
Поэтому картина всюду безотрадная; поля черные, травы нет. Все же пока хлеб недорог. На базарах пшеница – 3,5–4 миллиона. Здесь, правда, на деньги достать ничего нельзя. Меняю пару старого белья за два пуда.
Познакомил Ядвигу в Пришибе со своим приятелем, землемером Кесслером и его женой. Приглашали ее к ним – тоже в горы, куда Кесслер едет для производства работ, – в Лерик17. Это очень живописное место, и когда ей здесь надоест, сможет поехать к ним. Ежедневно почти катается верхом, даже раз удрала от меня с беками.