Расчет Егора оказался верным, и они вдвоем с Кириллом уже через час тряслись в успевшем опустеть после утреннего часа пик вагоне московского метро, с грохотом несущего их в сторону станции «Коломенская».
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Каширская», – как-то сухо, монотонно и, глотая буквы, недовольно объявил машинист поезда, после чего двери закрылись, поезд тронулся и через несколько секунд исчез в тоннеле. К этому времени Кирилл и Егор уже поднимались наверх и о чем-то болтали, интенсивно крича друг другу на ухо. Но поскольку слова совершенно терялись в грохоте проходящих поездов, то расслышать то, о чем они говорили, не представлялось возможным.
На поверхности оказалось менее многолюдно, чем внизу, но несмотря на рабочий понедельник в сторону парка, где должны были проходить праздничные мероприятия, тонкой вереницей тянулись люди. Основную массу прохожих составляли люди среднего возраста. Но среди них попадались и школьники, по какой-то причине прогуливающие уроки, а также выгуливающие своих чад мамы с колясками, встречались пенсионеры и редкие, но достаточно многочисленные компании молодых людей студенческого вида: шумящие, кричащие и вечно что-то поющие.
Понедельник полностью вступил в свои права. Город жил своей обычной будничной жизнью. Плотным потоком двигались по расчищенным за ночь дорогам чумазые автомобили, возле метро суетились люди, спешащие по своим делам, и было хорошо видно, кто из прохожих проводил время ради собственного удовольствия, а кто вынуждал себя в этот погожий денек ехать на опостылевшую работу.
Егор с Кириллом бодро шагали по тротуару в сторону парка, изредка расходясь в разные стороны, чтобы, обойдя внезапно появившуюся на пути лужу, вновь сойтись и, перепрыгивая скатившиеся с бордюра обледенелые комки снега, продолжить свой непривычный маршрут.
Погода в этот день стояла замечательная. Редкие облака, блуждавшие по лазурному небосводу, практически не скрывали от человеческих глаз яркие краски солнечных лучей. Обычно про такую погоду говорят: мороз и солнце, день чудесный… ну вы помните, как у Пушкина. Небольшой морозец, не больше пяти градусов, приятно бодрил и не позволял таять белому пушистому снегу, который толстым слоем лежал на подмерзшей земле.
Где-то впереди, на территории музея-заповедника «Коломенское» высоко в небо взвился тонкий и почти ровный столб дыма.