Я осторожно постучался домой. Потратил кю на то, чтобы нажать на не очень заметную кнопку рядом с дверью и приглушить свое настроение. Немного. Даже не знаю зачем. Мне казалось, что увидят родители, насколько я увлечен, и скажут, что лес закрыт до конца света… Мало ли что им, этим родителям, придет на ум.
Мама уже стояла у двери – она всегда использует режим сверхчувствительности, чтобы знать, когда я окажусь на пороге.
– Кто там? – деловито поинтересовалась она.
– Сын твой, – скучающе сказал я. – Сын твой, Ностик.
– Неужели? – слишком весело поинтересовалась мама. – Не знаю никакого сына Ностика!
– Ну мам, – пробурчал я. Наверное, слишком снизил настроение, и шутить не хотелось.
– Кто там? – снова поинтересовалась мама.
– Сын твой, – уныло повторил я. – Сын твой, Ностик.
– Точно мой? – спросила мама.
Я тяжело вздохнул. И потратил еще кю на то, чтобы снова поднять настроение.
– А чей же? – весело откликнулся я. – Пойду в соседние дома постучу.
– Пойди постучи, незнакомый мальчик, – сказала мама. – А то для моего сына ты слишком быстро пришел. Не в двенадцать ночи, а всего лишь в девять вечера. Как-то это неправильно, как-то это нехорошо.
Я демонстративно потопал, как будто ухожу. Мама открыла дверь, чтобы посмотреть, как я ухожу и куда. Я сел, прислонившись к дверному косяку, и взглянул на нее, прищурившись. Я был, конечно, хорош: от чистой красной одежды остались только светлые воспоминания и грязное настоящее.
Мама сразу поскучнела и сказала:
– В душ и за стол.
Я покорно поплелся в дом.
– Снова аппетит снижал? – грозно спросила мама. Я остановился и повернулся к ней:
– Неужели на спине написано?
– Нет, – задумчиво сказала мама. – Просто не сказал, что лучше сначала за стол, а потом в душ…
– Я сладкого наелся, – честно признался я.
Снижать аппетит – любимая забава взрослых. Они говорят, что им замечательно живется, когда совсем не хочется есть. Что они чувствуют себя бессмертными без этого аппетита. Не знаю, что в этом такого особенного, но в целях безопасности долго этот режим не действует. И в лесу он часто пригождается – это правда.
Делать уроки было уже поздно, поэтому мы на кухне пили чай. Я взахлеб рассказывал о том, как мы с Фетом нашли золотой кю, в красках описывал золотое свечение вокруг нашей находки и щедро подсыпал сахар в папину чашку.