Как тебе, верно, известно, колдун Тауриндир ныне пребывает в приюте для душевнобольных, где томится под стражей уже два года. Король Терсик поместил его туда в надежде, что в здравом уме он вернёт ключ к тайне. Но время и стены не властны над ним: целыми днями он сидит неподвижно, словно истукан, и в глазах его – бездна, в которой тонет суета мира. – Барон Эрроганц умолк, чтобы сделать ещё один глоток пряного вина. – Не стану пересказывать всё его прошлое бренное житие, но он пришёл в Бойхем, город, где расцвела колдовская наука, и основал там собственную лабораторию, где творил деяния, известные лишь тьме. Даже простым смертным было ясно, что разум его помутился. Он стал гневлив, подозрителен, и сон покинул его, словно демоны денно и нощно шептали ему в уши. Прежде чем обрести Хельваран, он женился на девушке, ибо нуждался в её девственной крови для ритуала. Но измена этой женщины стала последним ударом, сокрушившим его рассудок… Вернёмся к делу: у его супруги была служанка по имени Зельда. Она – ключ ко всем тайнам, ибо она имела доступ в лабораторию мага. Но о ней речь впереди.
Итак, однажды колдун застал свою жену в объятиях стражника. Он убил его, как зверя, и хотел лишить жизни и распутницу, но её спасло чудо, посланное её бестелесными хранителями. Его схватили, когда он бродил по улицам, подобно нищему безумцу, и заточили в дом для таких же, как он, где томится и поныне, неподвижный, как деревянный истукан, в тишине, где не слышно ни отголоска его былой мощи.
Одхан поменял положение ног и просил с заметным напряжением:
– Разве безумец сможет раскрыть заклятие Хельварана?
– Да, ибо установлено, что ключ к тайне прост, как солнечный свет, но без него она – загадка, делающая зрячих слепцами. Скорее всего, Тауриндир заменил слова и числа, опираясь на свиток какого-то древнего манускрипта.
– А где же дева Зельда? Где она? – Спросил Одхан, переводя взгляд с загнутых носков своих башмаков на Эрроганца.
– Она служит в каменном чреве богадельни, где стены шепчут о скорби, а на окнах – тюремные решётки. Именно от неё до нас дошли слухи о могущественном металле. Маг смотрел на Зельду с благосклонностью, дарованной лишь избранным, и доверял ей, как самому себе: часто рассказывал о своих опытах, словно купался в её внимании. Но вот что поразительно: он с яростной страстью провозгласил, что никто – ни король, ни хан-император, не достойны унаследовать плоды его разума. Говорил он это, дрожа, как лист на ветру, и глаза его горели адским огнём. Тогда его речи сочли бредом безумца, но дева Зельда поклялась, что видела сам металл – сияющий, как луна, и лёгкий, как ветер. В лаборатории маг колдовал над ним, вливая в него силы тьмы и света. Однако, когда начались поиски, все закоулки были обысканы, но след был утерян, словно сокровище в море. – Он испытующе глянул на Одхана. – Остались ли у тебя вопросы?