5 июля. На открытии смены все, понятное дело, должны были выглядеть как с иголочки: белые рубашки, отглаженные галстуки, пилотки. А у Димы Маляева рубашки не оказалось. В городе забыл! Либо только так сказал, а сам спрятал? Но факт остается фактом: его, чтобы не выбивался из строя на смотре пионерской песни, оставили в корпусе.
6-го был день как день, ничего особенного.
7-го в «Звездном» устроили чемпионат среди девочек по пионерболу (см. Досье). Пацаны пошли болеть за свой отряд. И Димка Маляев был со всеми на трибунах.
Досье
Пионербол
Эту игру придумали в СССР еще в 1930 годы – для учеников младшей и средней школы, которым пока еще тяжеловато играть в классический волейбол.
По сути пионербол является смесью волейбола (играют через сетку на волейбольной площадке волейбольным же мячом) и баскетбола (мяч на весу держать не нужно, но с ним в руках разрешено сделать не более трех шагов, после чего должна последовать передача партнеру по команде или бросок через сетку).
В каждой из команд на площадке одновременно находятся по шесть человек. Подачи от дальней линии делаются не ударом, а броском.
На следующий день, 8 июля, их отряд организованно вывели за территорию лагеря. Для конспирации. Они начали загодя готовить песню к закрытию смены и, чтоб другие отряды не узнали, какую именно (там же оценки за оригинальность жюри ставить будет!), порепетировали на полянке. А потом ребятам дали свободное время. Кто-то пошел ягоды собирать, а Маляев успел покурить, спрятавшись за кустами. Вечером того дня были танцы, и Диму там тоже видели.
«10-го мы встали, на зарядке Маляев был, я его видел, – вспоминал восьмиклассник Володя Иванов. – Потом завтрак, где Дима тоже был. После этого мы убирали территорию лагеря, и Дима точно участвовал, потому что мы были в одном звене, мы вместе работали. На обеде я его тоже помню».
В уголовном деле есть показания старшего оперуполномоченного Юрия Смолькова из Кубинского отдела милиции, к которому территориально относится «Звездный». По его словам, директор лагеря Олег Рыбин написал заявление об исчезновении ребенка лишь утром 12-го. (То есть только на третий день, часов через 40 после фактического исчезновения ребенка.) Проверку поручили Смолькову, он вместе с директором приехал в лагерь и начал опрос детей.