– Наташа, – я тряхнул девушку за плечо. – Вернись в реальность, это срочно.
– Ммм? – самка богомола перевела на меня затуманенный взгляд. – Только розы…
– Можешь ненадолго подменить меня на сцене? – сказал я.
– Что? – переспросила она, повернув голов боком.
Так, ясно. Слишком шумно. Я ухватил ее за руку и вытащил из толпы. Ну как, толпы… Здесь в «котлах» зрители в основном сидели на своих креслах. И только некоторые решились покинуть места, «согласно купленным билетам» и пойти скакать на узкий промежуток между сценой и первым рядом. Причем с той стороны, где не было «высоких гостей». Серьезные дядьки из исполкома или откуда ещё они там пришли, привели с собой специально обученных крепких юношей, которые отогнали меломанов со своей половины.
Я снова нырнул под занавес, волоча Наташу за собой. Хорошо, когда твой напарник тебе доверяет. Она ни о чем не спрашивала и не сопротивлялась.
– Наташ, мне нужно, чтобы ты подменила меня на сцене, – сказал я. – Нужно объявить «Пинкертонов».
Я качнул головой в сторону музыкантов, корчащих недовольно независимые рожи. Им не было слышно, о чем мы с Наташей говорим. Но, кажется, перестановка в концерте им тоже не нравилась. Вообще-то по первоначальному плану они шли закрывающими. А финал концерта – это куда более топовая позиция, чем шестые по счету.
– Нет проблем, – кивнула Наташа и гордо выпрямила спину. Потом деловито поинтересовалась. – Материться же нельзя, да? Тогда можно я их хотя бы земляными червяками назову?
– Обожаю тебя, – ухмыльнулся я, сжал ее плечо, кивнул Свете и снова выскочил в зал сквозь кулисы.
В зрительном зале «ангелочков» точно не было. Я промчался вдоль рядов к выходу, надеясь, что они не успели уехать. Хрен знает, что там такое случилось, но дело явно не обошлось без Банкина. Технически, конечно, мог возникнуть другой какой-нибудь форс-мажор. Ну, там, разбитый нос Астарота таил в себе тяжёлые внутренние повреждения, и понадобилось срочно везти его по скорой в какую-нибудь больницу, но это было маловероятно. В разозленного Банкина, возжелавшего мелочно нассать мне в тапки, я верил больше.
В пустом фойе скучала одинокая билетерша. Сидела на стуле и вязала. И буфетчик расставлял стаканы на поднос ещё. В три прыжка преодолев просторное фойе, я остановился рядом с билетершей.