Не оглядывайся, беги
От крадущейся следом строки,
От капканов метафор и рифм…
И действительно, когда открывается путь, не будешь задумываться, как тут прибрать поуютнее и покрасивее —
Когда борт
Заслонявший море
Скользнул от причала
Оказалось
Уплыл не только
Клетчатый шарф
Заслонявший твое лицо…
Все, больше ничего не надо. Все, что будет сказано, уже написано. Бросило в воздушную яму – на мгновенье задыхаешься, а потом живешь еще полнокровнее. Я даже не знаю, у кого он учился, имея в виду поэтов, но его генезис вероятен – конечно, у поэтов Серебряного века, с любовью к точности деталей, конечно же, у более близких к нам по времени поэтов: Арсения Тарковского, Бориса Слуцкого… Это те поэты, которые превращали обыденность и уличную речь в высокую повседневность.
Так вот и Сергей Меркульев варит суп из мидий, но только на Урале. Неважно из чего, потому что поэзия – это талант и умение варить суп из топора. Конечно же, Сергей Меркульев растворил в себе и культуру других поэтов, но вот взял и встал над всем этим, никого, причем, не сбрасывая с парохода современности. Вот взял и встал, и прежде всего над самим собой, беря рубеж за рубежом с каждой новой книгой, с каждой новой рукописью, несмотря ни на что. Говорят, что великий футболист Игорь Нетто, – который мог жонглировать мячом часами и поэтому с легкостью обыгрывал двух-трех игроков, не опуская мяч на землю, – узнал о том, что в цирке появился жонглер, который набивал и побольше, чем он. Игорь Александрович пришел на репетицию в цирк, увидел артиста, который набивал и набивал в центре арены сотню за сотней. Нетто подошел к нему и дотронулся до него пальцем. У того тут же мяч упал на ковер. «Игорь Александрович, зачем вы это?» – возмутился артист. «А мне же на поле мешают…»
Вот так и поэт Сергей Меркульев чеканит свои строчки в обыденности, где одни толкаются, а другие засоряют мусором души, где нужно вести линию жизни не благодаря, а вопреки, превращая обычную повседневность в повседневность одухотворенную, чтобы можно было дышать…
Александр Ткаченко