Но опять ничего!
Зато чувствовал ее дыхание шеей – горячее, чуть влажное, еще с легким запахом медовухи после нескольких кувшинов вчера. Оно будто жгло, и Моня сглотнул, ощущая, как растёт нетерпение, смешанное с любопытством и возмущением: неужто вновь спит? Раз так, появился прекрасный повод полапать, не опасаясь излишне агрессивного секса с ее стороны.
Моня замер прислушиваясь. Ее грудь мерно поднималась и опускалась под рубашкой, которую ей пришлось дать, благо в его сете их много. Глаза Роби закрыты, но длинные ресницы чуть трепетали, как в фазе быстрого сна. Чувственные и влажные губы полуоткрыты. За ними видны влажные белые зубки, по которым так и тянет провести языком.
Руки потянулись сами, но Моня осторожничал, словно сапер, нащупывающий опасный контакт. Под ними манящий, но крайне взрывоопасный объект.
Моня начал с талии и, медленно скользя под рубашкой ладонью, почувствовал мышцы пресса под нежной кожей – чуть влажной от сырости ночи. Пальцы поднялись к груди – полной, упругой, горячей. Она так пружинисто и удобно лежала в ладони, что жар начал подниматься уже в нем самом. Моня осторожно потрогал, чуть сжимая сосок, и пожалел, что пока не может к нему прикоснуться губами. Тут дыхание Роби чуть сбилось – или ему показалось?
Его рука скользнула ниже, к бедру под ее юбкой. Он провел по нему, ощутив силу ног, и пальцы задрожали, когда добрался до их внутренней стороны, где кожа нежнее. Медленно и аккуратно раздвинув чуть шире, просунул между них руку и замер, чувствуя, как тепло там становится влажным, проникая сквозь тонкую ткань.
Моня облизнул губы и сделал паузу, опасаясь, что бешено стучащее в его груди сердце может разбудить Роби. Осторожно оттянув резинку трусов, скользнул в них ладонью к горячей, пульсирующей и влажной промежности, которую так хотелось ласкать.
Бедро девушки дрогнуло, но глаза всё еще были закрыты, и он, осмелев, двинулся к ягодицам. Его большой палец прошелся по ложбинке между ними, чуть нажал, и Моня задохнулся – жар в нем самом стал нестерпимым.
И тут он попался – Роби «взорвалась».
Ее глаза распахнулись – темные, горящие, с хищным блеском. В них нет и тени сна. Она прижала его к себе с такой силой, что Моня охнул и затрепыхался в объятиях, ожидая кары за свое преступление. Он его готов искупить!