Там на равнине жили другие люди, подчиняющиеся другому князю, а владения моего отца оканчивались через две петли реки, там, куда наши пастухи осенью, когда на горных пастбищах выпадал снег, сгоняли скот.
Но сейчас все наши овцы, коровы и лошади паслись на юге, где меж покрытыми изумрудной травой горами журчали ручьи кристально-чистой воды, и в ауле без их шума было относительно тихо.
Впрочем, многочисленные дети, весело играющие в узких петляющих проходах между полностью обнесенными стенами дворами, могли поспорить с овцами и лошадьми за звание самых шумных. С возвышения мне было отлично видно гурьбу малышей, играющих в прятки чуть поодаль от княжеского дома. Я невольно улыбнулась, наблюдая за их веселым развлечением, но сердце тут же кольнула иголкой зависть. Еще совсем недавно и я была таким ребенком, с попустительства отца беззаботно играющим в пыли аула под неодобрительным взглядом старейшин. Но теперь я уже не могла себе такое позволить. Княжеской дочери положено быть образцом женской добродетели: скромной, почтительной и остроумной. И уж точно не той, кто в соревновании в верховой езде давал фору молодым уоркам2.
Я отвернулась от окна, чтобы вид резвящихся детей не беспокоил мою душу, и оглядела комнату. Кровать, столик для умывания да сундук с одеждой – вот и все богатство молодой княжны. Драгоценным в моей комнате было разве что зеркало, доставшееся мне от матери, а ей – от ее матери. Серебряная поверхность потемнела от времени, на ней появились подтеки и черные кляксы, но все же рассмотреть себя еще можно было.
Из зеркала на меня смотрела молодая девушка с длинной черной косой, такими же черными густыми бровями и глазами цвета лесного ореха. Отец назвал меня Сурет3. В сказках и преданиях так звали дев, красивее всех, у кого были глаза и брови – так пели наши джэгуако4. На деле же я вышла вполне заурядной. Конечно, во всех владениях отца я слыла главной красавицей, но кто же скажет иное о дочери своего пши5. Даже если в восемнадцать лет она все еще не вышла замуж. И может из лука попасть в мишень с пятидесяти шагов.
Боги не подарили моему отцу сына. Кроме меня у него вовсе не было детей, хотя после смерти моей матери он взял в жены молодую девушку, а после и еще одну. Старики шептались, что это проклятье. Что он нарушил обычай, когда отказался отдавать меня на воспитание в чужой дом