Что вам сказать? Не верьте бабам, если они вам будут ездить по ушам подобным образом. Разница есть, причём существенная. Во-первых, комфорта намного меньше, чем в своей квартире. Во-вторых, дома, если надоела одна игра, то всегда можно переключиться на другую, какую хочешь. В армии не так. Ты всегда играешь в ту игру, какую выбрало для тебя командование. И играешь до тех пор, пока контракт не закончится. Или твоя жизнь, тут как повезёт.
У меня случилось так, что примерно через год разбомбили мою точку. С тяжёлыми ранениями меня отправили в госпиталь. Там меня подлатали и комиссовали с инвалидностью. Денег отвалили много, с этим всё получилось хорошо. Мы с Нинкой продали старые квартиры, добавили моих денег, купили две очень хорошие квартиры в новом доме, на одной лестничной площадке. Нинка сказала, что так её будет проще контролировать меня. Она урвала двухкомнатную квартиру, мне досталось однокомнатная. Я не возражал, Нинка всё-таки разведённая мать с большим ребёнком и маленькими алиментами. А я человек одинокий. Мне достаточно однокомнатной.
Вот в эту квартиру я и спешил, пока боли в организме не достигли критического уровня. Только я добрался до своей берлоги, как у меня отнялась левая нога. Я был счастлив. Как это здорово, что мне сейчас не надо никуда идти. Я раздумывал, как мне лучше поступить, терпеть боль или принять лекарство? Решил терпеть до последнего, но лекарство заранее приготовил и поставил на столик рядом. Успею его принять в любом случае. Почему я решил терпеть? Есть у меня такая теория, что благостное состояние четыре наступает, когда боль достигает критического порога. Но это только теория. Не факт, что наступит именно состояние четыре. Вполне возможно, от болевого шока случится смерть. С другой стороны, зачем мне держаться за жизнь? Может, правда, лучше умереть? Самоубийство – это не наш метод. Это страшный грех. Но выход через сильнейший болевой шок – это другое дело. Это не считается за самоубийство. По крайней мере, я так решил для себя.
Но я всё-таки долго не продержался. Когда боль проникла буквально в каждую клеточку тела, я не выдержал и принял лекарство. После чего расслабился в кресле и начал молиться, что тело перешло в "хороший" первый режим, а не в плохой "третий". Уже через несколько минут боль ушла из моего тела. Вместе с болью ушла и память. Но я был готов к этому. Под рукой у меня был бумажный ежедневник с руководящими указаниями на все случаи жизни. А на стенах развешены плакаты с самой важной информацией.