– Через год, – продолжила Виктория, чуть медленнее, следя за реактором краем глаза, – мы сможем обеспечить энергией город с населением в 100 тысяч человек.
Декан начал аплодировать. За ним подхватили инвесторы. Сергей переключил на промежуточный слайд – логотип проекта на фоне земного шара, обвитого ростком.
– Вопросы? – Виктория сложила руки, стараясь не смотреть на Сергея, который теперь стоял у реактора, якобы проверяя датчики. Его спина была напряжена – только она заметила это.
– Как насчёт сырьевой базы? – спросила женщина-инвестор. – Не столкнёмся ли с дефицитом?
– Мы используем то, что другие считают мусором, – Виктория улыбнулась, и Сергей, ловя её тон, нажал кнопку. На экране появились фото полей с отходами кукурузы, мусорных полигонов. – Это неиссякаемый ресурс.
Комиссия закивала. Сергей расслабил плечи, скрестив руки на груди. Его взгляд скользнул по профилю Виктории – щеки румяные, глаза горят. «Чёрт, она хороша», – мелькнуло у него, прежде чем он заставил себя смотреть на показания датчиков.
– Благодарю, Виктория, – декан поднялся. – Ваш проект…
Но его слова потонули в новом гуле реактора. На этот раз громче. Виктория едва успела среагировать:
– Это часть демонстрации! – перебила она, и Сергей, как по сигналу, нажал скрытую кнопку. Реактор выпустил облако пара, которое тут же рассеялось фильтрами.
– Показываем процесс очистки, – солгала она, бросая Сергею взгляд, полный немого вопроса. Он ответил едва заметным кивком: «Всё под контролем». И вдруг…
Лампы мигнули, лабораторию поглотила темнота. Экран погас с тихим шипением. Гул приборов сменился гробовой тишиной, нарушаемой только аварийным свистом где-то в вентиляции.
– Что за чёрт?! – вырвалось у Виктории прежде, чем она успела сдержаться. Её пальцы впились в край стола, пытаясь уловить хоть проблеск света. Из коридора доносились голоса техников: «Генератор! Перегрузка в сети!».
Она рванула к ноутбуку, ударив коленом о стул. Экран устройства выдавал «зависание системы». «Нет, нет, НЕТ!» – мысленно закричала она, тыча в кнопку перезагрузки. Файлы презентации – графики, расчёты, видео испытаний – превратились в набор бессмысленных иероглифов.
– Виктория, – голос декана прозвучал как удар хлыста, – это часть демонстрации?
Она застыла, чувствуя, как ледяная волна накатывает от макушки до пят. В аварийной подсветке лица комиссии казались масками: приподнятые брови, сжатые губы, пальцы, барабанящие по портфелям. Женщина-инвестор достала телефон – плохой знак.