– То есть у меня нет потолка? – оживился Кагиноко и вскочил, разгоняя кур. Подхватил два длинных шеста и стал их раскручивать перед собой. – То есть я смогу победить всех?
– Интересная интерпретация моих слов, – Наставник тоже поднялся. – В целом да, ты прав. Но надо стараться больше, чем сейчас. Давай-ка приступим.
Лес подступил незаметно.
Сначала появились редкие деревья, потом рыжие кустарники, горизонт исчез за макушками дубов и сосен, а потом вдруг дорога сузилась до узкой вихляющей тропы, по которой если и ехать, то только растянувшись цепочкой, один за одним. Дикий лес шумел, искрился изумрудным светом. В подобных лесах Кагиноко в юности играл с друзьями, изображая охотника на тигров и медведей. Мечтали поймать крупного хищника и одолеть его в бою. Ни одного не поймали и даже не обнаружили – неизвестно ещё, кому в той ситуации повезло бы больше.
Походный отряд из трёх повозок остался на подступах. Дальше выдвинулись вчетвером – Миноро, как проводник, Дтай, Тоното и Кагиноко.
Сейчас Кагиноко размышлял, что уже успел забыть, каково это – оказаться в диком лесу, в окружении вековых вечнозелёных сосен и елей. Цивилизация осталась далеко позади, последний населённый пункт они проехали ещё два дня назад. Тропа здесь давно заросла, а если верить словам Миноро, за лесом было безлюдно и глухо, никто туда не совался несколько десятилетий. Поговаривали, что лес тянется до моря и заканчивается на высоких скалах, к которым ни подплыть, ни добраться по суше. Дикость, в общем. В этой дикости обитали хищники, которые не воспринимали человека как угрозу и не стремились убраться с его дороги, а даже наоборот, были не прочь попробовать на вкус мясной деликатес. Здесь они были хозяевами и диктовали правила игры. Сойти с тропы и заблудиться значило почти неминуемую гибель, ну или как минимум большие проблемы. Ездить здесь – рисковать. А жить – рисковать постоянно.
Тоното почесал шрам под глазом, буркнул своё стандартное: «Не к добру это. Ввязываемся во что-то…»
– Ты всегда таким был? – спросил Миноро.
– Каким? – мрачно спросил Тоното, прихлопывая жирного комара на щеке.
– Ну, таким. Ворчишь, предрекаешь разные беды, ждёшь от жизни только плохого.
На протяжении трёх недель пути Миноро как будто выбрал Тоното жертвой своего внимания и постоянно общался с ним. Несмотря на своё имя, Миноро был весёлым и живым собеседником, темы для разговоров находил незамедлительно. Жертва из Тоното получилась удачная, потому что он тоже любил поболтать. Его истории о прошлой жизни, пусть и не весёлые, скрашивали не один вечер воинов, сидящих перед костром.