Не успел смех сойти на нет как, резко вскочив и подняв руку, к судьям обратился Сидор Карпыч Македонов:
– Я тоже требую честной справедливости!
– Какой еще справедливости? – в недоумении уставился на него судья Плетюганов.
– Недавно вы заставляли меня извиняться перед моей тёщей за то, что я с ней не здоровался! – возмущенно повысил голос Сидор Карпыч. – Площадь подметать заставили! И я извинился, и подметал!
– Ну да. Молодец, исполнил наказание, – согласно кивнул судья.
– Тогда я требую наказать тёщу за обман!
– Какой ещё обман?
– Месяц назад жена сурово упрекнула меня, что я не приношу домой зарплату, – стал объяснять Сидор Карпыч. – А тёща с язвинкой заметила, что она, мол, скорее умрёт, чем я принесу деньги. Через две недели я бегом принёс домой получку, ни рубля не утаил, чем вызвал у жены приятный минутный обморок: она даже не знала, что я столько получаю. В присутствии тёщи деньги ей вручил. Но тёща обманула мои ожидания – не умерла как обещала. Я требую наказать её за то, что осталась жива.
Весь зрительный зал, включая и судей на сцене, взорвался веселым хохотом.
– Да, да! За то, что она осталась жива и обманула меня, пусть подметает площадь перед клубом! – гневно крикнул Сидор Карпыч.
– Хорошо. Подайте заявление секретарше, и мы его рассмотрим в ближайшее время, – натужливо кашляя, с трудом проговорил судья Плетюганов.
Сидор Карпыч, удовлетворенно вздохнув, сел.
– Через пятнадцать минут состоится судебное разбирательство по поводу очередного посягательства на честь и совесть девицы Недотрогиной, а именно: попытки изнасилования через обольстительное соблазнение иной! – объявил судья Кнутов. – Перерыв на пятнадцать минут!
Судьи и прокурор ушли за кулисы, а секретарша, подойдя к Джульетте и её многочисленной родне, переговорила с ними и всё записала в тетрадь. Потом она поговорила со свидетелями – Сидором Карпычем и мальчишкой, сходила в подсобку к «Ромео» и задала ему несколько вопросов, тоже записав ответы в тетрадь. Лаврик назвал себя Романом Жуановичем де Мопассаном. «Буду врать до конца. При удобном случае смоюсь», – решил он.
В зале было шумно. Тёщинцы, образовав несколько кружков, активно обсуждали случившееся.
– Встать! Наш чрезвычайный народный суд идёт! – звонко подала команду Красава Путятишна.
Все встали. На сцену вышли судьи и прокурор и сели на свои места. Потерпевшая и её родственники расположились в первом ряду. Лаврика привели на сцену и усадили на лавочку, стоящую посреди её. «Сижу тут на “почетном месте», как король на именинах”, – грустно подумал он, униженным, тоскующим взглядом окинув публику.