– Значит, вы хотите быть адвокатом насильнику? – задумчиво произнёс Кнутов.
– Да, я, как добровольный защитник прав человека, берусь быть адвокатом у этого, – Макар мотнул головой в сторону Лаврика, – бессовестного преступника.
Кнутов переглянулся с Плетюгановым и Нагайкиной и скучным голосом сказал:
– Ну хорошо! Попробуйте защитить преступника.
– Я прошу всего две минуты, чтобы переговорить с уголовником, а потом выскажу пару слов в его защиту. Не возражаете?
– Две минуты – не более, – недовольно кивнул Кнутов. Макар подошёл к Лаврику и вежливо сказал: “Можно вас, любезный прелюбодей, побеспокоить”, взял его под локоть и отвёл в дальний угол сцены.
– Слушай меня внимательно, развратный Ромео, – презрительно зашептал он Лаврику,– сейчас тебя приговорят. Перед казнью тебе дадут последнее слово. Во всех развратных грехах своих сознайся. Искренне кайся. Проси у девки и её родителей прощения. Понял? А потом перед экзекуцией попросись в туалет. Мол, сильно тебе от стыда приспичило, спасу нет. Понял? У туалета мы тебя ждать будем.
– Понятно, – с готовностью кивнул Лаврик.
– Не забудь, подзащитный, – Макар пальцем постучал по груди дружка, – покорно прими приговор и повинись во всем. Это всем понравится, и они будут не так бдительны. Сядь на своё законное место, – указал он на лавочку, – а я сейчас речь толкну в твою защиту.
Лаврик сел на лавочку, а Макар подошел к краю сцены и обратился к судьям:
– Граждане судьи, разрешите мне сказать несколько слов в защиту подсудимого?
– Говорите, только коротко. И так всё ясно, – буркнул Кнутов.
– Уважаемые граждане судьи и досточтимый прокурор, потерпевшая насилие с родственниками и народ честной! – обратился ко всем Макар. – Как адвокат обвиняемого, я настойчиво требую… Да, требую моего подзащитного по всей строгости… Да, да, по всей строгости наказать!
Весь зал изумлённо охнул.
– Э- э- э, – издал протяжный звук широко распахнутым ртом прокурор, да так и застыл. Его примеру последовали и судьи.
– Да, уважаемое правосудие и народ, вы не ослышались! – покивал на три стороны Макар. – Я настаиваю на том, чтобы моему подзащитному всыпали розог, да побольше, побольше (зрители во второй раз единогласно охнули), чтобы ему неповадно было вести аморальный образ жизни. Чтобы на всю оставшуюся жизнь отбить у него аморальные желания… Я думаю, что розог моему подзащитному будет маловато. Надо ужесточить приговор. Я предлагаю насыпать в углу сцены кукурузного зерна, и поставить моего подзащитного там на колени на всю ночь. А утром облить его маслом, извалять в птичьем пуху и с позором изгнать из села. На этом кончаю свою защитную речь. Адью, достойные граждане села Тёщино!