– Куртку мою зачем отдал, почти новую? – с досадой воскликнул Лаврик.
– Я подумал, что в тюрьме она тебе не понадобится, – с дружеской улыбкой ответил ему Павло. – Там тебя во всё полосатое…
– В какой тюрьме?! Что ты мелешь! – вознегодовал Лаврик.
– Я подумал, что тебе, Лавруха, за интимное блудство с девкой без её добровольного согласия, всучат в здешнем самодеятельном народном суде как минимум пять лет, – с душевной теплотой ответил Павло.
– Какое блудство! Какие пять лет! – возмутился Лаврик.
– Что ты ерунду лепишь!
– Ладно. Цыц оба. Потом считать мы будем раны, – хватая свой рюкзак, свёл спор на нет Макар. – Топаем отсюда, пока нас не обнаружили. Хватит нам увлекательных приключений с преступлениями, судами и побегами. Спрячь, Павка, ружьё – и ходу, рысцой.
Павло шустро разобрал двустволку, сунул её в рюкзак, и приятели в убыстрённом темпе зашагали вон из села.
Через четверть часа одновременно с тёщинцами, бегавшими по улицам села в поисках Ромео, в берёзовой рощице недалеко от его окраины Пётр зло крикнув: “Ну что, жених, за что боролся – на то и напоролся!”, снял с брюк ремень и стал ловить «бравого» покорителя девок. Макар и Павло активно ему помогали.
– Иди к нам, яростный ты наш бабник, любвеобильный такой, уголовник к тому ж! – махая ремнём взывал Пётр, пытаясь догнать Лаврика. – Остановись и получи по заслугам!
– Я не хочу быть битым! Я это плохо переношу! – повизгивал в ответ Лаврик, легко увёртываясь от преследователей. – Это несправедливое измывательство над человеческой личностью!
После десяти минут энергичной беготни Пётр, Макар и Павло поняли, что ловить Лаврика – это всё равно, что сачком ловить вольный ветер. Прекратив ловлю, они сели на траву, чтобы отдышаться и отдохнуть.
Лаврик тоже присел неподалеку. Он тоже запыхался.
– Да- а, нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, – устало произнёс Макар, исподлобья посмотрев на угрюмо ссутулившегося Лаврика, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, спросил: – Что, колюче тернист путь к любовным победам? Наказать могут?
Лаврик чуть заметно кивнул,
– Если бы не мы – устроили бы тёщинцы тебе народный самосуд, – продолжил Макар. – Радуйся Богу, что мы тебя выручили. Что ж ты не радуешься?
Лаврик кисло поморщился.
– У него пониженное чувство ответственности и стыда! – неприязненно посмотрел на Лаврика Пётр. – Он преступил все нормы морали. Ишь, как не терпится ему продолжить род людской запрещёнными методами.