– Садист, предъяви всем свои лучшие качества изверга! – с досадой отмахнувшись от Брюса, потребовал Селиван Кузьмич.
– Покажи фирменную гримасу упыря, внуши ужас.
Садист вскочил, свёл брови к переносице, и, оскалив в ядовитой ухмылке острые клыки, пристально посмотрел на Карапузькина.
– Ой, ой, – тихо простонал тот, не сводя широко раскрытых глаз с Садиста, как кролик перед удавом. – Оё- ёй!
– Вот это настоящий палач- каратель! – удовлетворенно кивнул Селиван Кузьмич. – Настоящий бандит, сволочь?
– Фи, как это грубо, по- зверски, – возразил Интеллигент. – Грабить нужно вежливо, культурно, улыбаясь, говорить жертвам ласковые слова утешения, чтобы они не так сильно переживали, расставаясь со своим добром, и чтоб у них не было желания обращаться в милицию.
– Ага! Да, да! – в свою очередь возразил Селиван Кузьмич. – Ты к жертве с нежностью, а она тебе в морду плюнуть пожелает и нос расквасит. Запомни: только запуганные ограбляемые легко расстаются с деньгами и другим добром. Эх ты, наивняк!
– А я ни с тобой, Шеф, ни с Интеллигентом не согласен, подал голос Гвидон Додонович. – Грабить честной народ грешно и противозаконно. Зачем грабить, когда можно найти работу и честно трудиться, получая зарплату. В писании писано…
– Честно на достойную жизнь не заработаешь, – прервал Гвидона Додоновича Селиван Кузьмич. – Увы, такова правда нашего бытия. – Похлопав в ладоши, он дал всем команду: – Смотрите на Садиста и попытайтесь повторить его парализующий волю взгляд.
Разбойнички, морщась, шипя, скаля зубы, угрожая детскими наганами, принялись сверлить друг друга глупыми взглядами.
Пока они упражнялись, Селиван Кузьмич решил написать жене Венере коротенькое письмецо, которая в это время, пользуясь отсутствием мужа, в перерывах между крепкими объятиями и жаркими поцелуями на супружеском ложе весело носилась по дому и играла в прятки с неким молодым человеком по имени Коля.
На тетрадном листе Селиван Кузьмич коряво начиркал, что жив и здоров, что зарабатывает деньги, и скоро вернётся богатым к своей верной лапушке, цыпоньке, пупоньке и рыбоньке. И заживут они славно и беззаботно в уютном двухэтажном гнёздышке на высоком берегу реки. Письмо Селиван Кузьмич закончил словами: “Навеки твой законный муж Селиван. Даже властный голос наживы неудержит моё стремление к тебе. Венерушка, радость моих души и тела!”