Билли три месяца проработал на ассоциацию «Три брата» и в самом начале был твердо уверен, что будет испытывать неприязнь и, может быть, даже страх перед своим клиентом. Но тот неожиданно оказался приятным и привлекательным человеком. Обаятельным и веселым, легким в общении. Больше того, Джинелли отнесся к Билли с таким уважением, какое он обрел в своей фирме только четыре года спустя.
Билли притормозил у турникета в Норуолке, бросил в автомат тридцать пять центов и снова выехал на шоссе. Сам того не осознавая, он пошарил рукой в бардачке. Под дорожными картами и руководством по эксплуатации автомобиля обнаружились две упаковки бисквитов с кремовой начинкой. Он распечатал одну коробку и принялся быстро есть, роняя крошки на грудь.
Его работа с Джинелли завершилась задолго до того, как Большое жюри Нью-Йорка предъявило последнему обвинение в организации бандитских расправ в рамках междоусобных разборок крупных наркоторговцев. Обвинения были предъявлены Верховным судом Нью-Йорка осенью 1980-го и благополучно сняты весной 1981-го, в основном из-за кончины пятидесяти процентов главных свидетелей обвинения. Один взорвался в собственном автомобиле вместе с двумя из трех полицейских детективов, приставленных его охранять. Второму проткнули горло сломанной ручкой от зонтика, когда он сидел перед чистильщиком обуви на Центральном вокзале. Стоило ли удивляться, что двое оставшихся свидетелей заявили, будто уже не уверены в том, что слышали голос именно Ричи Джинелли по прозвищу Молот, когда он отдал приказ убить бруклинского наркобарона Ричовски.
Уэстпорт. Саутпорт. Почти дома. Билли снова пошарил рукой в бардачке… Ага! Почти полный пакетик арахиса. Чуть лежалого, но съедобного. Билли Халлек принялся жевать орехи, совершенно не чувствуя вкуса, как прежде не чувствовал вкуса бисквитов.
Они с Джинелли обменивались поздравительными открытками на каждое Рождество и время от времени вместе обедали, обычно в «Трех братьях». Потом у Ричи случились «неполадки с законом», как он их называл, сохраняя всегдашнюю невозмутимость, и совместные трапезы прекратились. Отчасти из-за Хайди – она на дух не переносила Джинелли, – но отчасти из-за самого Джинелли.
– Тебе лучше какое-то время сюда не ходить, – сказал он Билли.
– Что? Почему? – невинно спросил Билли, как будто только вчера не ругался по этому поводу с Хайди.