Хайди одобрила его покупку и снова сказала, что он действительно выглядит похудевшим. Прямо у входа в обувной магазин стояли автоматические весы с табличкой «ВАШ ВЕС – ВАША СУДЬБА». Халлек с детства не видел таких весов.
– Вперед, мой герой, – сказала Хайди. – У меня как раз есть подходящая монетка.
Халлек замялся и почему-то занервничал.
– Давай, я хочу посмотреть, сколько ты сбросил.
– Хайди, ты сама знаешь, что эти уличные весы всегда врут.
– Мне хотя бы примерно понять. Давай, Билли… что ты как маленький?
Он нехотя отдал ей пакет с новыми туфлями и встал на весы. Она опустила монетку в щель. Раздался щелчок, и открылись две серебристые изогнутые панельки. В верхнем окошке был его вес, в нижнем – его судьба по версии автомата. Халлек резко изумленно вдохнул.
– Я знала! – воскликнула Хайди. В ее голосе слышалось легкое недоумение, словно она сама еще не поняла, то ли ей радоваться, то ли пугаться, то ли удивляться. – Я знала, что ты похудел!
Уже позже Билли подумал, что если Хайди и слышала его хриплый вдох, то наверняка рассудила, что его изумило число, на которое указала красная стрелка в верхнем окошке: даже в одежде, с армейским ножом в кармане и обильным мохонкским завтраком в животе он весил 232 фунта. Выходит, он сбросил четырнадцать фунтов с того дня, когда Канли согласился урегулировать спор во внесудебном порядке.
Но его изумил вовсе не вес; его изумила судьба. В нижнем окошке не было никакого «ФИНАНСОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ СКОРО ПОПРАВИТСЯ», или «ЖДИТЕ ВИЗИТА СТАРОГО ДРУГА», или «НЕ СПЕШИТЕ С ПРИНЯТИЕМ ВАЖНЫХ РЕШЕНИЙ».
Там было всего одно слово черными буквами: «ОТОЩАЕШЬ».
Домой в Фэрвью они ехали в основном молча. Сначала машину вела Хайди, но миль за пятнадцать до Нью-Йорка, когда движение на трассе сделалось особенно плотным, она заехала на стоянку на автозаправке, и за руль пересел Билли. Ничто не мешало ему сесть за руль; да, старуха погибла, одна рука почти оторвалась от тела, кости таза раздроблены, череп разбит, как китайская ваза династии Мин, упавшая на мраморный пол, но Билли Халлек не лишился водительских прав и даже не получил ни единого прокола в штрафном талоне. Старина Кэри Россингтон, любитель хватать чужих жен за грудь, обо всем позаботился.
– Билли, ты меня слышишь?
Халлек быстро взглянул на жену и снова сосредоточился на дороге. После аварии он стал водить аккуратнее, и хотя не сигналил, не размахивал руками и не ругался больше обычного, теперь он внимательнее следил за дорогой, подмечая чужие – и свои собственные – ошибки, которых не замечал раньше, и относился к ним не так терпимо, как прежде.