: Халлек ехал со скоростью не больше тридцати пяти миль в час и до старухи, вышедшей на проезжую часть прямо перед его «олдсом», оставалось еще полторы сотни футов. Достаточно времени, чтобы затормозить, если бы Халлек следил за дорогой. Но он не следил за дорогой, он был на грани взрывного оргазма, все его внимание, за исключением крошечной доли, было сосредоточено ниже пояса, где рука Хайди сжималась и разжималась, скользила вверх-вниз, создавая неспешное приятное трение, замирала на миг и снова сжималась и разжималась. Его реакция сделалась безнадежно замедленной, безнадежно запоздалой, и рука Хайди стиснула его до боли и едва не задушила оргазм, вызванный потрясением от удара, и на одну бесконечную секунду боль слилась с наслаждением, неизбежным, но все равно страшным.
Таковы были факты. Но погодите секунду. Погодите, друзья и соседи! Нельзя забывать о еще двух дополнительных фактах. Во-первых, если бы Хайди не выбрала именно этот день для своих автомобильно-эротических экспериментов, Халлек не отвлекся бы от выполнения своих водительских обязанностей и его «олдс» остановился бы как минимум футах в пяти от старухи цыганки, остановился бы под визг тормозов, от которого вздрогнули бы все мамаши, гулявшие в парке с колясками. Возможно, он заорал бы: «Смотри, куда прешь!», – и старуха уставилась бы на него с выражением тупого испуга и полного непонимания. Они с Хайди смотрели бы вслед старой цыганке, спешащей прочь, их сердца колотились бы как сумасшедшие. Может быть, Хайди расстроилась бы, что стоявшие на заднем сиденье пакеты с покупками попадали на пол.
Но все было бы хорошо. Не было бы никакого судебного разбирательства, и никакой старый цыган с гниющим носом не поджидал бы Халлека у выхода из здания суда, чтобы прикоснуться к его щеке и прошептать страшное слово-проклятие. Это был первый дополнительный факт. Второй дополнительный факт, вытекающий напрямую из первого, состоит в том, что все это произошло из-за Хайди. Во всем виновата она, только она. Он не просил ее делать то, что она учинила; не говорил ей: «Слушай, я вот что подумал… Давай ты мне подрочишь по дороге домой? Ехать три мили, время есть». Нет. Она сама все затеяла… причем, как нарочно, в самое неподходящее время.
Да, во всем виновата она, но старый цыган об этом не знал, и проклятие досталось Халлеку, и теперь Халлек худеет и уже потерял шестьдесят один фунт, а вот сидит Хайди, у нее под глазами темные круги, ее кожа совсем потускнела, но эти темные круги под глазами ее