Она сняла со стеллажей две корзинки: большую – себе, поменьше вручила мне. В просторном птичнике было почти пусто. Несколько квочек, которые высиживали птенцов, тревожно завертели головами и ещё шире раскинули крылья.
– Куры и утки хитрые. Они всегда стараются свои кладки подальше от посторонних глаз спрятать, – объяснила бабушка.
Она подсказывала потаённые места. Я доставала яйца из гнёзд, из корзинок, из-под ящиков, из ямок, замаскированных прутиками… Одно утиное яйцо оказалось втиснуто в крошечную лунку под потолком. Интересно, как птица умудрилась его туда снести?
Когда обе корзины наполнились, мы принесли их на кухню и стали разбирать. Мне попалось совсем лёгкое яичко.
– Ой, какое смешное! Совсем-совсем лёгкое, как ёлочная игрушка.
Бабушка покачала головой, поднесла яйцо к моему уху и потрясла:
– Слышишь?
– Что-то бултыхается!
– Оно так и называется – болтун. Куриный брак, где желток и белок смешаны. Есть их нельзя.
– Васильевна! – позвали от калитки. – Корову не проспи!
– Ой, батюшки, – заволновалась бабушка, – совсем запамятовала, что Люта в ночное ходила. Побегу встречать. А ты, детка, отойди от греха в сторонку. Пусть сперва к яслям подойдёт. Я ей вкусненького подложу, чтоб подоилась хорошо.
Бабушка привела корову, подставила ей под живот ведро-подойник, сама уселась рядом на маленькую скамеечку. Она ловко тянула корову за вымя, похожее на надутую перчатку. «Дзинь-дзинь!» – начали весёлую песенку первые струйки молока.
Я подошла ближе, чтобы разглядеть корову. Она была большая, белая с рыжими пятнами. Кожа на боках ходила ходуном, как будто там кто-то ползал. И ещё она часто вздрагивала и мотала хвостом.
«Пшик-пшик», – закончили дойку последние капли.
– Помоги, – сказала бабушка Сашура. – Процедим, снимешь пробу с парного молочка. А то такая бледная да худая, словно шпрота из банки…
Я держала вдвое сложенную марлю. Через неё в другое ведро текла густая белая жидкость, от которой шёл пар и какой-то незнакомый запах.
Бабушка плеснула молоко в большую кружку. Протянула мне:
– Пей! В городе такого не найдёшь.
Я отхлебнула, и меня тут же затошнило. Во‐первых, молоко было тёплым. Во‐вторых, то, что я пила до сих пор, так не пахло! Я выплюнула всё на траву.
– Ишь ты! – хмыкнула бабушка. – Капризуля городская! Пей давай. В нём живые витамины.